Vive la France: летопись Ренессанса

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Vive la France: летопись Ренессанса » 1570-1578 » L'est » Однажды ночью в мае. Тенедос, май 1572 года


Однажды ночью в мае. Тенедос, май 1572 года

Сообщений 1 страница 8 из 8

1

Действующие лица: Орхан-бей, Камилла Мануцио, Хасан Венециано, Берат и другие

0

2

- Проведешь сегодня ночь в моей постели, Дафна, - негромко сказала Камилла служанке, - вот тебе моя камиза и мой чепец. Разденешься, запрешь дверь изнутри и ложись спать. А Кьяра пусть ляжет на сундуке близ двери, чтобы никто в комнату не вошел, даже если откроет собственным ключом. Она спит очень чутко. Если же вдруг паче чаяния кто откроет и не разбудит при этом Кьяру, то моя постель не была бы пуста. Ясно? Никому в голову не придет ко мне вот так вломиться, да ещё ночью, это невозможно, если только мой брат внезапно с ума не сойдет, потому что ключи есть только у Тонино, а с рассветом и я вернусь, так что все пройдет благополучно, но осторожность не повредит.

Сметливая Дафна кивнула. Она ничуть не осуждала свою госпожу: не узнавала ее, настолько та переменилась за пару дней. Впервые за долгое время у моны по-настоящему заблестели глаза. Вон как сияют, прямо две звездочки. Расцвела. Просветлела лицом, почти не касалась земли при ходьбе.

Чем привлек Альдину этот чужеземный молодой капитан? Она насмотрелась в своей такой недолгой ещё жизни на красивых мужчин. Внешность привлекает взгляд, она притягивает и очаровывает, но этого недостаточно, чтобы заставить сердце биться чаще. От рыжеватых волос и ресниц до разворота плеч и осанки, от дерзкой ухмылки до высокого роста и манеры держать голову, от абриса полноватых губ до тембра голоса и блеска серых глаз, то холодного и опасного, то нестерпимо жаркого и прожигающего насквозь, он был воплощением свободы. Глоток свободы, короткая и яркая вспышка, о которой не узнает никто и никогда, которая останется только в ее памяти и за которую только ей одной отвечать.

Весь дом, утомленный пышным приемом накануне, уже спал. Молодая женщина выскользнула незаметно. Верный слуга, более молчаливый, чем любой глухонемой, проводил с фонарем в руке свою закутанную в плащ госпожу через небольшую оливковую рощу. Как никому незаметная, но вооруженная кинжалом тень он шел за ней следом и освещал тропу, чтобы та не оступилась в полной темноте.

Трещали цикады, на стволах олив виднелись изумрудные огоньки светлячков, перекликались совы. Ночь была звездной. Месяц время от времени скрывался за легким облаком, но тут же появлялся снова и отражался в темных водах канала: блеск воды уже можно было рассмотреть за деревьями. А близ пирса - очертания лодки. Легкая на ногу, Камилла преодолела это расстояние очень быстро и вот уже доски причала скрипнули под маленьким башмачком.

Отредактировано Камилла Мануцио (2024-06-16 11:08:16)

+3

3

Безумный день. Жизнь бурлила, как горная река в половодье.

Морские дела, то бишь прямые его обязанности, известие о тайных сношениях сестры, новость о повышении Махди и его сватовство… Внезапное явление брата и сестры. Да и переговоры с венецианцами продолжались. А между тем в саду, беседуя с невесткой, адмиралу удалось увидеть Камиллу, которая так занимала его мысли и даже сорвать с ее губ короткий, жаркий поцелуй в самой глубине, в надежной тени деревьев. Ему до сих пор не удавалось до конца осознать, что вскорости он будет держать в объятиях это чудесное создание. Сладкое, почти болезненное чувство предвкушения он растягивал возможно дольше.

Может, кого столько событий сразу и сшибло бы с ног, но Орхану нравилось. Он наслаждался каждым часом своей молодости. Работой кипучего ума, гибкостью членов, силой своего тела, пускал в дело всё это в совокупности, а главное - одновременно. Вальяжное бездействие противоречило его натуре: рухнуть без задних ног на рассвете, перемигнувшись с первой утренней звездой и нырнуть в здоровый и глубокий, хотя и короткий сон без сновидений, чтобы вскорости опять пить жизнь жадными глотками - вот это по-нашему.

И все же даже для него день, в котором не оказалось ни одной свободной минуты, тянулся бесконечно долго. Примерно так чувствует себя караванщик мучимый жаждой в ожидании родника, когда горло будто засыпало песком, язык распух и горит огнем, а сердце то колотится, как бешеное, то пропускает удары, будто вот-вот навсегда остановится.

Но майское солнце пощады не знало: держалось на небосводе столько, сколько ему было положено и не собиралось приближать заветный час.

Желанный вечер всё никак не наступал. Османец уже готов был взять в руки хлыст, чтобы хорошенько огреть огненных коней там, наверху, по крутым бокам. Очень уж неторопливы.

Наконец, наступили сумерки.

На весла лодки реис посадил двух черных нубийских рабов. Сильные как быки, они знали лишь один язык - язык своего племени. И вот с тихим плеском лодка выплыла из сумрака весенней южной ночи. Капитан, стоявший на носу лодки, увидел знакомый тонкий силуэт.

- Я так ждал, -  шепнул пашазаде, протягивая венецианке руку из лодки.

Отредактировано Орхан-бей (2024-06-04 12:15:33)

+2

4

Камилла подошла к самому краю причала, подобрала юбки одной рукой, протянула другую и положила ладонь на ладонь: широкую и чуть загрубелую от морского дела. Оперлась и переступила низкий борт лодки. Даже с ее совсем легким весом судно чуть осело, принимая, и качнулось, но она едва успела это почувствовать, тут же подхваченная за талию сильной рукой, чтобы не потерять равновесие.

На носу лодки покачивался фонарь. До полнолуния было далеко и тонкого серпа месяца в совокупности со звездами было недостаточно, чтобы управлять суденышком. При этом тусклом и неверном свете молодые люди, не отпуская рук, обменялись долгим взглядом глаза в глаза. То было их приветствие.

Нужно было трогаться. Лишнее время - лишняя возможность стать добычей для чужих любопытных глаз, хотя закутанная в плащ с объемным капюшоном женская фигура могла принадлежать кому угодно. Только сверхъестественные силы позволили бы угадать в ней изо всех женщин острова - гречанок ли или заезжих европеек - именно бейлербейскую сестру, если не знать заранее. Разве только по походке и осанке можно было понять, что женщина совсем молодая и стройная. И все же лучше поспешить. Если им пришло на ум воспользоваться маленьким причалом, то легко могло вздуматься и ещё кому-то. Никакого страха не было, не было даже робости. Она ни разу не огляделась по сторонам, не приподняла скрывающий лицо капюшон, чтобы осмотреться в поисках лишней тени. Однако здесь она точно не ощущала себя полностью спокойно.

- Увезите меня отсюда, - быстро шепнула Альдина, - едем.

+2

5

Орхан сделал жест гребцам и весла с тихим плеском понесли лодку прочь от причала. На деревянных скамьях лодки для удобства были раскиданы бархатные подушки, обильно расшитые бисером. Моряк увлек венецианку на них и молча обнял за хрупкие плечи.

В тишине летней ночи слышался лишь шум моря и легкий скрип весел. Вскоре лодка причалила к стоящей на якоре фелуке. Корабль тихо покачивался на волнах с опущенными парусами и в лёгкой майской дымке казался незаметным даже с расстояния 3-4 танабов.

- Вот он, - указал Орхан-бей на плавучего красавца, - и отвезет нас в нашу тихую гавань.

Нубийские гребцы пришвартовались вплотную к кораблю.

Тот был уже готов принять: забортный трап с широкими удобными ступенями выделялся на округлом и крутом, как у хорошо откормленной телушки, боку судна.

Адмирал знал здешнее дно как свои пять пальцев. Джафер-паша управлял Карасы уже давно, так что внук, отправляемый в эти благословенные места подальше от летнего Стамбульского смрада и зноя, провел в здешних водах за рыбалкой и ловлей крабов бесконечно много часов своего детства. Затем ходил с дедовым флотом и конечно такой крупный и важный остров не оставался вне его внимания. Так что лучшего лоцмана в этих местах, чтобы провести фелуку ночью вокруг острова, можно было и не искать. Он сделал бы это даже на ощупь, или как ныряльщик, который плывет у самого дна с открытыми глазами.

Подтянутая вверх шлюпка уютно устроилась на палубе. Нубийцы подняли паруса, те наполнились ночным ветром. Фелука тронулась. Взрезала носом лунную дорожку, та рассыпалась миллионами серебряных брызг. И эти же капли жидкого серебра будто попадали прямиком в кровь, как эликсир ведуньи и наполняли тело и дух искрящимся ликованием. Ещё никогда и ни у кого на борту не было такого драгоценного груза.

+1

6

Многие женщины могли позавидовать свободе, которой располагала госпожа Мануцио. Нет, она никогда не жила взаперти. Ни в девичестве, когда ее оберегали, но не зажимали в тиски, ни в доме мужа. Никакого одиночества в четырех стенах - во всяком случае, не больше того, чем сама хотела, если ей вдруг приходил в голову такой каприз. Ее день всегда был соткан из множества впечатлений, которыми она управляла сама. В ее воле было развлечься беседой с самыми выдающимися умами или флиртом с самыми красивыми и привлекательными мужчинами ее времени.

Но почему же в таком случае она сейчас ощущала себя ребенком, который целую вечность не покидал пределов своей комнаты и теперь вышел на свет Божий? Все чувства в ней обострились: она обоняла пряно-соленый запах островной майской ночи так, как никогда раньше. Осязала ветер, довольно ощутимый сегодня, но он не наносил вреда ее тонкой и чувствительной коже, как бывало обычно, а напротив - будто бы ласкал. Освежал мысли и остужал пылающий лоб, затененный низким капюшоном. Глаза молодой женщины блестели из прорезей полумаски в темноте, будто пронзали мрак куда как лучше, чем это дано смертной жене. Слух улавливал каждый вздох и стон морской волны: то ли горестный, то ли томный. Кончик языка чуть щипало: видимо, машинально облизнула горьковатые от брызг губы. Горечь разливалась по нёбу и чем больше, тем сильнее переходила в сладость, как от посыпанной перцем и солью дыни, а затем отдавала металлом: капля крови с ненароком закушенной нижней губы.

Ей все было радостно, все странно и необычно, будто она первый день жила.

Всё существо Камиллы, всё молодое и полное жизни тело звенело натянутой тетивой, и вместе с тем как уже пущенная стрела рассекало пространство. И этот звон наполнял ее разум, смешиваясь с шорохом голосов и скрипом корабельных снастей.

Остров спал. С палубы корабля, в отдалении, он напоминал гигантскую морскую черепаху: вроде той, на панцире которой, как считали древние, покоится грешный мир. Великая рептилия задремала под холодными лунными лучами. Лишь кое-где можно было заметить отдельные огни, будто светляки решили отдохнуть на костяной спине.

Отредактировано Камилла Мануцио (2024-08-13 12:38:09)

+2

7

Вскоре от корабля отделилась весельная шлюпка. Орхан сам сидел на веслах. Для мая ночь выдалась теплой, море было тихим, не качало, а мягко плескалось о деревянные борта суденышка. Чувствовалось, что лето, которое уже на подходе к Тенедосу, ещё не вошло в свои права. Скоро придет пыльное, жаркое лето, когда ветер лохматит листья олив и они сияют на безжалостно палящем июльском солнце как рыбная чешуя. Но пока ещё стояла майская ночь и весенний ветер обдувал лица молодой пары.

- Это места моего детства. Мой дед, Джафар-паша - давно уж бейлербей Карасы, так что я мальчишкой постоянно здесь ловил рыбу и крабов. Местные рыбаки брали меня с собой на лов, а потом мы на берегу болтали, а они угощали меня простой похлебкой и куском лепешки. Я знаю тут каждую бухточку. Да что там бухту: каждую оливу, абрикос или тутовник... - весело болтал Орхан-бей, привычно налегая на весла.

- А в той, куда мы идем, всегда вода была теплее. В ней можно было купаться раньше чем везде и до самых поздних ноябрьских штормов. К тому же она окружена скалами и оттого весьма укромна. Скал и дна не бойся, меня ночью разбуди - здесь я обойду любой риф. Зато на побережье - мелкий мягкий песок. Эта бухта - настоящий тайный приют... - на секунду отпустив весла, молодой человек приник кратким поцелуем к теплым, мягким губам венецианки. От запаха молодой женской кожи в сочетании с лёгким запахом драгоценных масел и европейских духов слегка кружилась голова.

Впереди в ночном тумане, чуть подсвеченные луной вставали скалы заветной бухты:

- Почти пришли, - сказал Орхан и действительно - вскоре после нескольких мощных гребков нос лодки мягко ткнулся в песок прибрежной полосы. Холодный, как начищенный серебряный поднос, диск полной луны осветил место, куда они причалили, подтверждая правдивость слов молодого корсара.

+1

8

- Я не боюсь ничего, что связано с морем, - усмехнулась Альдина, снимая бархатную черную маску: больше она ей была не нужна, - я выросла в морской державе. В городе над морской топью, городе-призраке, которого по всем законам природы не должно быть.

Лодка шла вдоль по лунной дорожке и чем ближе к берегу, тем волны мягче подталкивали ее, так что усилие рук требовалось все меньше. Поцелуй был коротким, но за ним последовал другой.

Камилла сбросила в лодке туфли, обутые в этот раз без чулок, на босу ногу и храбро шагнула в кромку воды. Оперлась на протянутую ей твердую теплую руку. Чуть вздрогнула, когда ее нежная и чувствительная ступня - сперва одна - коснулась холодного песка. Накатившая сзади волна замочила подол платья.

Берег не был темным: бухту заливал перламутровый лунный свет, а в руке у адмирала был фонарь, который он снял с носа лодки.

Но помимо этого ещё происходило нечто странное: южное небо всегда обильно усыпано звездами. Только сейчас помимо того, что они горели там, наверху, они ещё рассыпались по черным ветвям олив холодными, яркими точками, будто небольшая рощица думала загореться колдовским бело-зеленым пламенем. Каждое дерево с его причудливым подсвеченным силуэтом выглядело по-своему, ни одно не напоминало другое.

Молодая женщина, уж конечно, неоднократно видела это простое природное явление. Но сейчас горело так ярко, что окажись здесь святая инквизиция, устроила бы сеанс экзорцизма. Не обосновалась ли в рощице ведьма? А может и не одна, свят-свят-свят. Уж не пляшет ли здесь сам сатана? Губы Камиллы тронула полуулыбка.

- Смотри, - она протянула вперед руку, а другую ладонь положила на плечо своего спутника, - светляки устроили нам яркую встречу.

+2


Вы здесь » Vive la France: летопись Ренессанса » 1570-1578 » L'est » Однажды ночью в мае. Тенедос, май 1572 года