Вопросительный взгляд, вот чем встретил осман своего наперсника. Мустафе давно уже не нужны были слова, чтобы понимать пашазаде.

Ни малейшего сомнения: лишь нетерпение и уверенность, что он сейчас услышит вожделенное имя. И уж тогда можно сделать выбор - дождаться заветных трёх дней или придти к ней нынче же вечером и дать знать о себе. И увидеть, наконец, ее лицо.

Опьяненный, одурманенный памятью о минувшей ночи, которая теперь, несколько часов спустя, показалась такой короткой, такой недостаточной, сын адмирала ожидал, улыбаясь и глядя прямо в глаза Мустафы. Протягивал через тонкие, нервные пальцы кисти шитой золотом подушки, что лежала на оттоманке.

Находись перед ним сейчас кто угодно другой, а не Мустафа, реакцию Селима трудно было бы предугадать. Но эта бесстыжая морда обладал таким актерским даром, что ему пару раз удалось обойти даже своего господина, который просто обязан считывать подоплеку и любое двойное дно.

Пашазаде мягким, леопардовым движением поднялся с оттоманки, сделал несколько шагов к наперснику, пока не приблизился вплотную. Продолжая улыбаться, положил руку на затылок Мустафы ближе к шее и привлёк в себе так, что они оказались буквально лоб в лоб и глаза в глаза. Примерно как хищник подгребает под себя антилопу.

- Я сказал бы тебе, мой друг, куда отправиться со своими шуточками, но у меня слишком хорошее нынче настроение. И всё же поберегись, Мустафа, я не дервиш и мое терпение не безгранично. Ты дождёшься, что я своей же рукой откручу тебе уши. Ну же?

Улыбка слетела с губ османа, будто ее стерли, а краска отхлынула от щек, что в его случае означало крайнюю степень раздражения, опасно граничащую с яростью.

- То бишь ты всерьез полагаешь, что я умалишенный, который за целую ночь может не узнать женщину из венецианского света? Женщину из любительниц как следует показать себя, так чтобы точно запомнили? Веришь в такую возможность, зная меня? По-твоему я внезапно обезумел? Или никогда и не имел зрения и рассудка? - произнес Селим тихо, ровно и ужасающим спокойствием.

И закончил медленно, продолжая смотреть Мустафе прямиком в зрачки, отделяя слово от слова, будто говорил с непонятливым ребенком.

- Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Я ее знаю. Я ее неоднократно видел. Я с ней беседовал, пусть и мельком. У нее кроме цвета волос нет ничего общего с...

Он прервался. Сын адмирала привык к тому, что всякий разговор должен иметь практический итог, а потому перешел к вопросам. 

- Так говоришь, что своими глазами видел этот вексель? И что за ювелир тебе его показывал, у кого был куплен тот браслет? Я схожу к нему сам и сам расспрошу о подробностях.

Отредактировано Селим-бей (2022-03-06 20:27:41)

По телу османца прошла судорога. Мысль была самой очевидной и слишком в духе земного мира, отнюдь не блещущего чистотой. С юношеским представлением о светлом и темном пашазаде расстался много лет назад. И посему, признаться, тень такого предположения попыталась ввинтиться в рассудок ещё до того, как его озвучил Мустафа. Редкий случай, когда остроте ума Селим предпочёл бы безумие.

Если выйти на улицы и задать прохожим один простой вопрос - "кому мужчина, которому едва сравнялось тридцать лет, чаще всего дарит драгоценности?" Какой ответ можно получить?   

Поверить, что с похожих на лепестки губ может срываться циничная ложь, весьма трудно, почти невозможно. Потому женская ложь столь и действенна, как многократно показывает история от начала веков. И тем более действенна, чем более красива сказочница, ибо в таком случае в ее арсенале больше оружия. Если же прибавить к этому женскую склонность говорить, когда можно просто смолчать...

Нужно отдать осману должное: Селим убрал руку с шеи правдоруба и твёрдо качнул головой. Качнул отрицательно.

- Рассуждаешь здраво, но слишком просто и недостаточно широко, - отозвался он, - этим векселем Грасси мог оплатить подарок на крупное событие любой родственнице из своего обширного круга. Подарок довольно щедрый для европейского невеликого князька, не спорю. Но мы не знаем этого человека настолько, чтобы понимать, что у него в обычае.

Первое разочарование и вспышка гнева постепенно охладевали. Рассудок возвращался к своему обычному состоянию и услужливо предложил иные возможности.

- Если только вексель не окажется бесполезным. Благоверная этого Грасси могла повздорить с мужем и сгоряча сбыть с рук его свежий подарок. Простая женская месть. Так что женщина, о которой мы с тобой говорим, могла перекупить браслет в ином месте и не иметь к Грасси никакого отношения. Могла состояться салонная игра в фанты на крупные трофеи. Здесь любят пускать пыль в глаза. Да мало ли как он попал к ней в руки?

На низком столике возле оттоманки стоял кубок с чем-то прохладительным и пашазаде в несколько шагов убил двух зайцев одним выстрелом. Омочил губы, а опустевшую серебряную чеканную емкость приложил ко все ещё пылающему лбу, чтобы окончательно вернуть привычное равновесие.

- Для начала я разузнаю всё о пресловутом семействе. И я хочу знать, сам ли Грасси приходил в лавку и что он говорил ювелиру. И узнаю, можешь быть уверен. При разговоре со мной у Мерта очень быстро проснётся память и развяжется язык. От какого числа и месяца был вексель Грасси, Мустафа? Уж это ты должен был увидеть своими глазами, раз ювелир не желал говорить.

Отредактировано Селим-бей (2022-03-09 21:04:21)

- Флоренция? А что, есть такой город? - саркастично поинтересовался пашазаде.

Отследил внимательным взглядом траекторию осторожных шагов Мустафы. Чуть выдвинул нижнюю губу, хмыкнул и скрестил на груди руки.

- Давай уж сразу прячься за тахту, любезный мой отважный воин. Можно подумать, я тебя хоть раз тронул пальцем, да ещё без причины.
Итак, Грасси. Знаешь ли, это как раз тот случай, когда я люблю своё назначение больше, чем обычно. Кому-то пришлось бы потратить несколько дней, чтобы узнать подробности жизни патриция, а у меня нет такой необходимости. Я просто воспользуюсь уже имеющимся досье. Да, и не смотри на меня так. Всего лишь небольшое злоупотребление. Ни один глупец не станет жарить повторно уже поджаренную рыбу и колотить молотом по уже готовому борту лодки.

Уже несколько десятилетий носился в соленом венецианском ветре шёпот. Мол, на страже благополучия такой свободной Республики стоят сами граждане. Якобы разверстые пасти львов святого Марка служат почтовыми ящиками для системы доносов. Написал пару слов о неблагонадёжном соседе, а может и целый трактат, если сможешь поплотнее свернуть письмецо, и дело рассмотрят в верхах. До сих пор толком неизвестно, правда ли это. Писательская фантазия границ не имеет.

Со своей стороны Порта, вступая в крупные игры, безусловно, знала цену информации. Большая диаспора, множество ушей и ртов. Как не иметься на турецком подворье аккуратным и довольно обширным досье на значимых фигур? Информация собиралась клиентеллой по крупицам. Затем танцующие завитки арабской вязи складывались в строки на шершавой бумаге, чтобы при необходимости быстро пустить сведения в дело.