Капитан д'Ибарра действительно отличался придирчивостью и дотошностью. Что поделать, служба. Времена настали такие, что столь теплое местечко с хорошими достатком не валяется на дороге. Сегодня, вдобавок, почтенный служака имел ещё одну причину оставаться аккуратным и тщательным -  политическую. Капитан происходил из краев, где покойная Жанна д’Альбре с успехом насаждала протестантизм. Стало быть, испанский посол, что вечно интриговал в тесной связке с католической партией, разумеется, не мог вызвать его симпатии. Но и этого оказалось мало. Этот нахальный юнец в сопровождении блестящей свиты, которая по мнению таможенника сделала бы честь и самому королю, как-то гнал по парижской мостовой, да ещё столь беспечно, что сам д'Ибарра едва не нашел свою погибель под копытами коня одного из домочадцев нахального гранда. При этом плащ капитана забрызгало грязью так обильно, что недёшевую деталь гардероба едва не пришлось отправить на свалку. На беду же испанцев почта нынче и впрямь была оформлена небрежно - адрес неразборчив, печать смазана. Так с какой стати капитану было закрывать на это глаза?

Имелась, однако, одна деталь, которая вызвала любопытство капитана: в кортеже ехала женщина. Довольно необычно для дипломатического поезда. Путешественницу он видел лишь мельком, однако много ли нужно наблюдательному человеку? И судя по ее внешнему виду, дорожному платью, карете, лошадям и прочему антуражу, выхваченному опытным глазом, посол выписал себе из Мадрида любовницу. Любопытно, любопытно. Пока его люди переругивались во дворе с испанцами, капитан в задумчивости точил гусиное перо.

Как здесь быть? Даже не дилемма, а тройное стечение посылов сейчас свербило в его мозгу. С одной стороны поводов для задержания предостаточно и мало того, что это его долг, но ежели смотреть сквозь пальцы, можно лишиться репутации и потерять место. С другой - он резонно опасался осложнений: кортеж не абы чей, государственной важности дело. А в третьих...

Третье из противоречий явилось само. Дверь в его кабинет отворилась и проезжая сеньора предстала перед ним во всей красе. Д'Ибарра поднял заинтересованный взгляд на женщину и приготовился к потоку обвинений.

- Да, сеньора, разумеется. Прошу вас, садитесь, - учтиво указал наваррец на жёсткий, неудобный табурет напротив своего стола и чуть привстал с места в присутствии дамы. Он не лишён был галантности, этот служака, о нет. Об этом свидетельствовал невольный жест, которым он подкрутил свой ус и улыбка, которая переменила выражение его лица.

- Уж не обессудьте, какой есть, - он кивнул на злосчастный стул и развёл руками, - сами понимаете, дамы у нас здесь не чаще, чем бывает Пасха.

Отредактировано Тень (2021-01-11 13:41:59)

Капитан как и многие мужчины не выносил женских слез. При виде плачущей женщины он терялся и готов был... если не на всё, то на многое, лишь бы только иссяк этот соленый поток. Пришлось действовать соответственно. Офицер стушевался, замялся и после краткой паузы, заполненной женскими вздохами, причем отнюдь не вздохами страсти, вынул из-за пазухи платок, достаточно чистый и изящный, чтобы предложить его даме. Конечно, не из дорогого батиста и без отрочки брабантским кружевом. Разумеется, не герцогский. И все же этот кусочек ткани не лишен был некоторой доли кокетства, особенно для вещи, принадлежащей служаке.

- Ну, ну, будет вам, полно. Вот, возьмите, сеньора, - платок был протянут рыдающей даме, - утрите ваши красивые глаза... Ваш собственный уже насквозь промок.

Посулов о вознаграждении таможенник будто бы не услышал.

Вызывать кого-то из посольской канцелярии придется так или иначе. В конце концов, почту нужно или пропускать или отправлять восвояси. На последнее офицер никогда не решился бы, слишком скандально. Таким образом, кто-то из людей герцога в любом случае совершенно необходим. Не сам же Его Светлость снизойдёт и явится утрясать такие мелочи.

Откровения касаемо нежных отношений дамы с герцогским секретарем ошарашили беднягу окончательно, но не могли не зажечь хищные до новостей и сплетен огоньки в его зрачках. Ежели кто-то утверждает, что совершенно равнодушен к подробностям чужих жизней, то такой человек либо лжец либо лжец вдвойне, потому что не признается и самому себе. Этот грешок - часть первородного греха и не имеет пола. Ему подвержены и сыновья Адама и Евины дочери в равной мере. Владеешь сведениями - значит, получаешь немного от божьего всеведения. Кому это не льстит?

Правда, стоит добавить, что несдержанность давно свалила бы капитана с его места, так что она не числилась меж его недостатков. Он умел молчать и не уступать другим свое небольшое преимущество.

И если уж дамочка настаивает на личном присутствии сеньора Переса... Что ж, пусть будет по ее.

- Ежели так, то вам нет причины плакать, совсем напротив, вам очень повезло, - оживился таможенник, - вызовите названного господина сюда запиской. Ваш почерк заставит его поторопиться ещё больше и отложить даже важные дела. Мы обсудим ситуацию и возможно он разъяснит мне некоторые детали. Поверьте, я и сам на это искренне надеюсь.

С этими мыслями таможенник учтиво положил перед дамой небольшую стопку чуть сероватой бумаги, которую только что лично достал, придвинул медную чернильницу предварительно воткнул в нее только что отточенное им перо:

- Пишите, сударыня, пишите. Ваше письмо доставят по адресу.

Отредактировано Тень (2021-01-13 01:13:25)

Мариса сидела в караулке, нетерпеливо постукивая маленькой сафьяновой туфелькой по ореховому полу. Галантный капитан со всей любезностью препроводил её спутниц, дуэнью и камеристку, в комнату для личного досмотра на первый этаж:
- Там прохладней, теневая сторона, есть кресла, я распорядился чтобы вам подали лимонад, отдохните с дороги, дамы. Сержант будет вас охранять и выполнит ваши любые пожелания. А сеньора де Тенорьо останется, дабы избавить секретаря от чтения реестра вашего личного багажа. Для мужчины это неловко, там упоминаются предметы вашего гардероба. Ну вы меня поняли. Достаточно будет секретарю удостоверить печать этого документа.
Таким образом, хитрый капитан убрал свидетельниц и сделал свидание истосковавшихся любовников максимально интимным, насколько это возможно при обязательном присутствии должностного лица. Донна Мария прижимала к пылающему лбу запотевшую майоликовую кружку с лимонадом, неожиданно холодным и вкусным, благоухающим цитрусами. Черт его знает, как он выглядит, этот секретарь амбасады (посольства). Секретарь ученый человек, непременно знающий восточные языки, обладающий навыками вскрывать языковые шифры-абракадабры. А вдруг это убеленный сединами почтенный ученый муж и капитан раскроет её обман? Капитан с непринужденным видом занялся в соседней комнате документами, перекрыв все пути к отступлению:
-Всегда к вашим услугам сеньора, зовите, если что надо.
Марису привлек шум во дворе и новый голос, звонкий и чистый. Молодая женщина осторожно отодвинула суконную драпированную штору и выглянула в окно.
- Мориск? - и донна Мария мысленно рассмеялась - А вполне правильно. Кто лучше морисков умеет читать эти таинственные письмена, похожие на узорные извивы, кто владеет загадочным волшебным языком, у кого ключи от каббалы? Кто ученей всех испанских ученых мужей? Мориск.
Новый визитер на таможню был изящен, одет с элегантной скромностью. Тонкие черты лица, темные глаза, черные волосы -это был мадридский мориск из самых респектабельных среди этого живого, дружелюбного, ученого и веселого народа, так нежно любящего животных и давшим миру науку ветеринарию, что это вызывало презрение у испанских инквизиторов-современников в жестокий  утилитарный век и неизменную симпатию и уважение потомков.
Мариса воспряла духом и повеселела. Секретарь амбассадора был молод и красив, что вполне укладывалась в картину любовной истории. Даже более молод чем предполагалось. Лет на пять моложе Марисы, но господа, когда это мужчину останавливало, если женщина хороша собой? То, что молодой человек принадлежит к гонимому народу только придает драматизма и романтики ситуации. Да вот так вот, испанская дворянка полюбила мориска, не она первая, не она последняя. Сеньора Тенорьо облегченно вздохнула и перекрестилась. Красив, молод, что убедительно для такой вот женской страсти и безумия. Остается надеяться что он ещё и умен. Хотя он умен по определению. И Мариса замерла у двери в ожидании.

Отредактировано Мариса де Тенорьо (2021-01-19 16:19:48)

- По мою душу? - саркастически изогнул тонкие губы испанец, не удостоив при этом вновь прибывшего даже взглядом, - Вы дьявол что ли, души-то собирать? - сострил Гарридо, вытирая пот со смуглого лба.

Сеньор Рамиро чувствовал себя так, словно все время, которое он провел на таможне, он  самолично вытаскивал тяжело груженную карету из болота, а не дискутировал с людьми французского капитана. И остроты незнакомца, хотя по выговору и явно земляка, только злили и без того не славящегося ангельским терпением идальго.

- Только я пока ещё жив, так что вам обождать следует. Хотя, этот Ирод, - длинный, смуглый палец с коротким, неухоженным, ногтем ткнул почти в нос упрямого француза, - такими темпами меня скоро доконает!

Вопрос о женщине, доказавший сыну папаши Гарридо, что вновь прибывший праздный зевака, разозлил идальго ещё больше. Если такое было ещё возможно:

- А вам-то что за дело до дамы из кортежа, senor diablo? - недобро блеснул мужчина черными глазами.

Как всякий брат, сеньор Рамиро весьма ревностно блюл честь своей обожаемой сестры. Причем даже в те моменты, когда его расположение духа было куда благостнее.

Хлопнула дверь в кабинет начальника таможни, вошел   новый посетитель, и Мариса, перекрестившись, ступила в комнату подобно юной актрисе-дебютантке на сцену, и замерла на мгновение, взволнованная чувством более чистым, чем любовная страсть, трепещущая, смущенная от собственной дерзости. Дочери покойного капитана Педро Гарридо было двадцать девять лет от роду, и она была в расцвете южной средиземноморской пьянящей красоты, невысокая, по девичьи стройная брюнетка с роскошными черными косами, живая, энергичная, с тем чудесным золотистым оттенком почти светлой кожи, присущей андалускам и римлянкам. Светло-карие, как у братьев, глаза, блестевшие от недавних слез, обрамленные пушистыми ресницами, казались темными, от взволнованного частого дыхания розовый рот был полуоткрыт, обнажая ровную жемчужную полоску белых зубок. Выдохнув и не дав вошедшему юноше опомниться, молодая женщина прильнула к нему, обвив руками шею и воскликнула в пол-голоса глядя в черные как мадридское небо удивленные глаза:
- Ах, Хани, мой дорогой, мой любимый, как я счастлива видеть тебя!  Чего мне это стоило, убедить брата взять меня с собой, соврать мужу, что я стремлюсь встретить другого младшего брата служащего у герцога, да простит меня господь за эту ложь, но и брата я буду счастлива обнять, почти так же, как счастлива обнять тебя. Помоги мне преодолеть это последнее препятствие, эту ужасную таможню, чтобы быть с тобой! Нет, молчи! Помолчи минутку.
И не дав опомниться секретарю амбассадора, Мариса припала горячими дрогнувшими губами к его губам.

Можно быть верной женой, добродетельной матерью семейства, хорошей католичкой и, несмотря на это, испытать удовольствие будучи заключенной в объятия красивого юноши и целуясь с ним. Особенно если женщине двадцать девять лет, она хороша собой и у неё пылкий темперамент. Сеньора Мария-Луиса де Тенорьо обладала всеми перечисленными качествами, к тому же молодая женщина была веселого живого нрава, не лишена чувства юмора и была не чужда шаловливости в тех случаях, когда дело ограничивалось невинной шуткой. Исходя из всего вышесказанного, вместо того чтобы смутиться и отпрянуть, Мариса несколько мгновений добровольно и радостно продолжала лежать в объятиях молодого человека, не убирая сомкнутых рук с его спины и не отводя взгляда от его черных блестящих глаз.
Молодой секретарь испанского посла был даже более красив при пристальном рассмотрении, чем при быстром взгляде из окна, нежно-смуглый, черноволосый и белозубый, немного удивленный, но отнюдь не растерянный. Он был умен, этот помощник испанского дипломата, с ходу все поняв и подыграв сеньоре Тенорьо, изобразив истосковавшегося любовника, счастливого встречей со своей мадридской любовью.
- Ах, сеньор Перес, простите мне эту выходку и спасите меня и испанский кортеж от этого прокрустова ложа, парижской таможни - ответила Мариса шепотом - Дайте мне и Рамиро возможность наконец увидеть и обнять нашего Миличо и я вам обещаю тридцать благодарственных поцелуев…с рассрочкой.
И не убирая руки с плеча мнимого возлюбленного, донна Мария обратилась к начальнику таможни:
- Благодарю вас, сеньор капитан, за то, что вы не заставили долго ждать визита сеньора Переса. Надеюсь, что все канцелярские неприятности будут улажены с его помощью. Я подожду в соседней комнате, зовите меня, если надо будет что-то разъяснить по поводу реестра моих вещей и багажа моих спутниц.

Отредактировано Мариса де Тенорьо (2021-01-25 01:07:45)

Разыгравшаяся цена настроила капитана на миролюбивый лад и слегка размягчила его малость зачерствевшую на службе душу - как, впрочем, и само появление на таможне посольского секретаря. Надо ведь понимать, что как офицер и официальное лицо, он невольно оказался между двух огней. Пропуска и опись вещей, которые испанцы предъявили его людям, и впрямь выглядели затертыми, словно их ещё в прошлом веке в колодец уронили. И закрыть на это глаза таможенник никак не мог. Но и ссориться с таким человеком, как здешний представитель Его Католического Величества, в его положении мог лишь самоубийца. А бравый капитан отродясь не имел суицидальных наклонностей. И вот как ангел с неба к нему спустился тот, кто мог разрубить этот узел, который так некстати завязался. А стало быть появление сеньора Переса порадовало служивого не меньше, чем проезжую сеньору, хотя и причины тому были иные.
-  Вы и есть сеньор секретарь Его Светлости? - живым тоном и вместе с тем учтиво обратился капитан к мориску, - думаю, что в наших общих интересах несколько охладить горячую голову почтенного сеньора, который воюет во дворе с моими людьми и разобраться в путевых документах. Они и впрямь вызывают вопросы, так что поймите моё положение. Я на службе и должен добросовестно исполнять свои обязанности. А потому попрошу вас удостоверить подлинность бумаг под расписку и кортеж может быть полностью свободен. Я буду только рад, ибо, признаюсь честно, мы тут ведём баталии так долго, что все выбились из сил. Ваш приход к общему благу.

- улыбка капитана была доброжелательной ровно настолько, насколько ему позволяло его положение и сложившаяся ситуация.

- Понять можно, но он громкий, как Иерихонские трубы, - таможенник страдальчески поморщился и отер со лба капельки пота платком, который тут же тщательно спрятал в рукав, - и скажите на милость, какая голова это выдержит? Моя уже превратилась в чугунный котелок. Вот, вот, слышите, он опять что-то пытается доказать моим людям, хоть сам видел, что вы пошли разрешать вопрос. Ну что ты будешь делать!
Ему уже казалось, что, если бы пришлось завершать дело самому, он плюнул бы на свою принципиальность, лишь бы уже взяться за что-то другое. Капитан взял в руки желанную бумагу, свою индульгенцию от любой ответственности, прочитал, самолично присыпал ее песочком, отряхнул и мощный вздох облегчения облегчил его грудь. У него еще столько забот на сегодняшний день! Момент, когда он, наконец, избавится от испанской делегации, виделся ему просто-таки именинами сердца, не меньше.
- Так-то лучше. Вот теперь моя душа и правда спокойна. Уж поверьте, чтобы покончить с этой проблемой, я бегом побегу.
Просьбу герцогского секретаря относительно дамы он встретил с пониманием.
- Разумеется и с пребольшой охотой. Сеньора Тенорьо! - он возвысил голос и сделал несколько шагов в сторону комнаты, где ожидала хорошенькая испанка, - Сударыня, мы разрешили все недоразумения и вы можете быть абсолютно свободны. Впрочем, ведь дам я и не задерживал... В любом случае, к кортежу больше нет никаких вопросов. Так что позвольте сопроводить вас, наконец, к брату.

Отредактировано Тень (2021-02-01 17:52:56)

Рамиро уже успел охрипнуть и в полном отчаянии, уставший, уселся на подножке кареты своей сестры. Весь свой немалый запас пыла он растратил и ощущал себя подобно выжатому лимону. Раз уж проблемы, так некстати возникшие сегодня, решает сейчас человек герцога, что ему остаётся? Только ждать развязки. В ветвях старой липы, растущей во дворе таможни, как ни в чем не бывало заливалась какая-то пичуга, а люди французского капитана, видя, что скандал улаживается, в ожидании попрятались в тень.

За ангела, принесшего благую весть, на этот раз выступила Марисса. Когда она вспорхнула во двор в сопровождении вредного французского капитана и радостно уверила, что проблема решена, брат взглянул на нее так, будто не верил ушам своим.

- Так мы можем наконец проехать, сеньор капитан? - на сей раз Рамиро перевел тяжёлый взгляд на скурпулезного француза, - полдня впустую потеряли, - проворчал испанец, поднимаясь.

Больше всего ему хотелось предложить этому дьяволу в форме купить лес и заблудиться в его чащах. Но раз дело разрешилось ко всеобщему удовольствию, старший из братьев Гарридо не стал усугублять ситуацию и даже постарался быть учтивым с проклятым крючкотвором.

Отредактировано Тень (2021-02-08 10:35:44)

- Не волнуйтесь, сеньор Алехандро – весело шепнула Мариса, её глаза темно-медового оттенка, присущего рыжим лисам, блестели и смеялись, живой нрав молодой женщины брал верх над пережитыми тревогами, а сама ситуация её от души забавляла – Рамиро поедет впереди. Рами! Душа моя, Рами, спорим с тобой, что Миличо, узнав о прибытии испанского кортежа выедет нам на встречу и ты будешь первый кто его встретит? Ставлю дублон, если ты встретишь Миличо первым из кортежа – и понизила голос -  Рами будет заинтересован. А главное, мы правда хотим увидеть и обнять нашего Миличо, если бы можно, я бы на крыльях полетела.
Слуга подвел стройную гнедую лошадку с карими миндалевидными глазами и длинной гривой - признак древней иберийской крови.  Мариса ласково похлопала кобылку по изогнутой шее:
- Ах ты ж, моя девочка, моя умница. Но действительно, путь был долгий, Рубина устала, поедем шагом. Помогите мне, сеньор Санчо.
Молодая женщина положила левую руку на плечо своему визави, крепко взялась другой рукой за седельную луку:
- Ап! – и вознесенная своим спутником сеньора порхнула в седло, забросив правую ножку за верхнюю луку – Сеньор Перес, как приятно снова иметь дело с испанской галантностью, мне этого так недоставало в пути. Больше, чем прогулок по саду и изысканных приемов. Скажите…Санчо, каков нрав у Его Светлости? Посол не суров? Он дает балы и приемы? Я помню его подростком, когда с братьями проводила лето у его дяди, господин будущий посол был таким милым и хорошеньким! Ну я была уже почти барышней, а братья и Его Светлость казались мне такими юными и озорными! Я как ни будь вам расскажу…Поехали, поехали. Помогите моим дамам, донье Томасе и Лусии сесть в карету и поехали. Я сгораю от нетерпения и желания обнять Миличо и надрать ему уши, как матушка велела. А ещё я так же желаю получить удовольствие от прогулки в вашем обществе…Санчо. Можно вас так называть после того что между нами, оказывается было?
Молодая женщина устроила поудобней левую ножку, закинув её за нижнюю луку и расправила отделанную шитьем и бисером юбку.
«Господи, какие у него ресницы, какие ресницы! Многие девушки отдали бы десять лет жизни за такие ресницы. И такие ласковые темно-карие глаза, что страшно взглянуть. Ну вот глянула и пропала, спаси и сохрани слабый женский пол от таких бархатных глаз святая   Мария Египетская»

- Ой, да полно вам – рассмеялась Мариса с теми же звонкими нотками, как смеялся брат Миге, по его словам «несколько раз в год, но от души» и ровные зубки и ямочки на щеках придавали ей детскую прелесть.

- Мориск - и не галантный! Тем более образованный мориск. Я с трепетом ожидала появления на таможне секретаря амбассадора. Секретарь человек ученый. А вдруг это окажется почтенный доктор наук, убеленный сединами, степенный отец семейства. А взглянула в окно: мориск! Да ещё и красивый молодой мориск. И от сердца отлегло. Такой секретарь очарует и птицу на дереве, и вся моя история о потерявшей голову от любви сеньоре стала убедительной, да и подыграли вы мне весьма галантно. Изысканно, я бы сказала.

Сеньора Тенорьо отбросила с лица гипюровую мантилью, предоставив легкому ветры освежать порозовевшие щеки и перебирать пушистые завитки волос на висках. Весь прошедший год с хлопотами матери маленького сына был, конечно, счастливым, но господа, этого счастья всегда крупицы среди непрерывных забот, тревог и бессонных ночей.  Женщина всегда пленница своего маленького ребенка, и Мариса чувствовала себя непростительно счастливой от чувства недолгой свободы, новых впечатлений, чужой страны, пережитого приключения, общества красивого и любезного юноши с глазами черными как спелые маслины. И главное, некому её критиковать и упрекать за это! Милый супруг и матушка, храни их господь, Марису не видят, так почему же ей не порадоваться вполне невинно короткой свободе и ощущению что тебя симпатичный парень находит красивой.
Повинуясь логике своих умозаключений Мариса оживилась:

- Какая это радость – путешествие! Мы, женщины, почти лишены этого наслаждения. Меня все годы удерживало вдовство и забота о матушке, затем заботы о моем первенце Миличо. Иногда мы гостим с мамой в Толедо у дядюшки, ах какие в Толедо марципаны! Там красиво и дядюшка прелесть, но дальше выехать и некогда, и было незачем. А тут я проехала, кажется, полмира, и сколько всего нового. Счастливцы вы, мужчины, сколько вам доступно впечатлений!

Мариса на минуту притихла, отдавшись чувству конского шага, подкидывающего её в седле, жемчужно-серая полушелковая ткань дорожной юбки туго обтянула круглое женское колено, высоко лежавшее на лошадином крупе. Молодая женщина снова оживилась:

- Так что же вы можете сказать о герцоге, Санчо? Особенно нескромного? Мои воспоминания самые невинные, братья и Его Светлость были подростками, они просто по-детски шалили. И это было мое самое счастливое воспоминание до сегодняшнего дня. После лета в замке герцога Вельяэрмоса было много семейного горя. Но сейчас у моей семьи снова счастливый период. Так что о герцоге нескромного вы мне расскажете, Миличо? – Мариса простодушно ошиблась именем, – обожаю нескромные истории, когда меня мама не слышит. Хотя, между нами, сеньора Гарридо тоже очень любопытна. Рами! Не спеши, лошади устали.

Честно сказать, госпоже капитанше хотелось протянуть время в приятном обществе герцогского секретаря.

Отредактировано Мариса де Тенорьо (2021-02-23 10:45:38)

- Ой, да будет вам –рассмеялась Мариса – Мужчины так же любят комплименты, как и женщины. Что касается, краснели ли римские триумфаторы при возложении на их головы лавровые венки? Думаю, нет, не краснели, несмотря на то что толпа и армия по традиции при этой церемонии, следуя за колесницей триумфатора, во все горло распевала непристойные частушки и выкрикивала нецензурности. Тогда шутки были намного грубее и это никого не смущало. Наши современные соседи-римляне и по сей день большие мастера по этой части. Лично я люблю Катулла. Люблю всего, и там, где он влюблен, и там, где он страдает, и где весел и там, где непристойно острит. Я это не процитирую вслух, но все равно люблю, потому что он и в грубостях изящен и остроумен. И человечный он какой-то, и несчастный в своей безнадежной любви.  Так что нет, античные римляне не смущались от нескромных шуток и не смущались похвалы, это христианская добродетель.
Закрывшись от солнца козырьком узкой ладони, молодая женщина вглядывалась в даль, на мельницы-гипсомолы на холмах, островерхие черепичные крыши, выглядывающие из зелени сливовых садов, романский шпиль церкви, стаю взметнувшихся голубей, слушая объяснения своего чичероне.
-  Красиво. Похоже на Толедо. Там много романских замков, церквей и домов. Все такое строгое, четкое, сдержанное. И совсем не похоже на Мадрид, там много мавританского, что ли…Арки, вязь…орнамент. Но это тоже красиво. Мне нравится.
И Мариса, поправив сбившуюся юбку, отрывшую маленькую ступню с тонкими лодыжками лукаво взглянула на своего спутника:
- Так вот каков наш патрон? О, ну для Миличо, после турецкого плена он просто ангел во плоти по сравнению с его хозяином османским адмиралом. Узнаю Его Светлость. Так он очаровательный деспот? Хотя был ли очаровательным Дионисий Сиракузский в молодости, бог весть. А его наперсник ему под стать? Опасные вы с герцогом люди, сеньор Санчо, как я погляжу, для нас, евиных дочерей. Молоды, красивы, легкомысленны, непостоянны, обаятельны. Придется призвать на помощь молитвами святую Марию Египетскую, покровительницу нас, слабых женщин, в делах борьбы с любовными соблазнами. Впрочем, мой прекрасный дон, я ваша соотечественница, а мы, испанки, слишком всерьез любим, чтобы поддаться легким переменчивым искушениям. Серьезные чувства, это слишком сложно, на что это вам?  Так что уповаю на Марию Египетскую, свою добродетель и вашу и герцогскую скромность, дорогой сеньор Хани.

Отредактировано Мариса де Тенорьо (2021-03-07 23:39:21)

Отправленный вперед посольским секретарем паж неисповедимыми путями парижских проулков, подобных извилистому пути горных троп, по которым пробираются лишь горные козы и контрабандисты, опередил кортеж к резиденции испанского посла и известил о скором прибытии дипломатической миссии, возглавляемой капитаном Рамиро де Гарридо-старшим. Его младший брат, Мигель Гарридо, начальник эскорта герцога де Сома, занятый проверкой дворцовых караулов, узнал эту новость одним из первых в замке.

Неожиданная новость плеснула как шальная морская волна о борт галеаса и осыпала веселой россыпью блестящих водяных капель. Он ахнул, не поверил, переспросил, торопливо спустился по ступенькам, велел седлать одного из самых быстрых скакунов из герцогской конюшни, взлетел ему на спину и понесся вихрем по улице, надеясь встретить посольский кортеж ещё в городском предместье.

Тесная череда домов расступилась, булыжная дорога стал шире, блеснула золотой чешуей река, показались зеленые холмы с россыпью ветряных мельниц. С горы спускалась, блестя латами и покачивая перьями султанов конная кавалькада. Мигель, привстав на стременах, вгляделся. В середине кортежа важно колыхалась столь редкая в те времена карета, увенчанная гербом испанской монархии: четырехпольный щит и золотая корона. Звук конского топота, скрипа седел и лязга железа приближался.

Мигель пришпорил коня, встретился с кортежем, быстро спешился, подбежал к всаднику, едущему первым, выдохнул, схватившись одной рукой за стремя, другой за голенище пыльного кожаного сапога, глядя снизу вверх в невозможно родные золотисто-карие отцовские глаза:

- Рами! Рами, негодяй, не верю своим глазам! Рами, это ты?

-Толедо — это Толедо – легко согласилась Мариса, вглядываясь вдаль из-под козырька узкой ладони –а толедские марципаны это всем марципанам марципаны. С таким пряным запахом, рассыпчатые и тающие. Похожи на восточные сладости, и я не поручусь что не продам за них душу, я сладкоежка. Но для меня Толедо это прежде всего дядя Рами. Он знаете…такой как Толедо. Сдержанный и гордый кастильский дворянин, настоящий военный ветеран. Он нам не только по закону заменил отца, став опекуном. Он нам по сердцу стал отцом и всех нас, и племянников и своих детей вырастил и опекал. Ох, как вся эта история с дуэлью Миге ему седых волос стоила! «Люблю я вас, ежата» говорит. Он на самом деле веселый и добрый.
Молодая женщина склонилась к своему спутнику, так что от его дыхания затрепетал черный локон на виске, положила ладонь ему на локоть и доверительно зашептала:
- Я вот думаю…Я задумала познакомить дядю поближе с дочерью маминой подруги, Лусией. Она вдова, ей тридцать шесть, собой хороша, нрава веселого как птичка, свежа как куст боярышника, хозяйка отменная. Как вы думаете, сладится ли дело? Дядя-то у меня красавец! Орел. Хотя, таки да, в годах, правда не так уж великих. Но хорош, статный, с военной выправкой. Вот знаете, Санчо –и Мариса совсем понизила голос и доверительно накрыла руку спутника ладонью – у матушки на благовещенском обеде Лусия и дядя сидели напротив, и как глазами встретятся, краснеют и утыкаются в тарелки! Ох, мы над дядей потом подшучивали. Как вы думаете, это верный признак? Они друг другу нравятся? Я права? Если да, то я их к себе в гости приглашу, да и деликатно помогу сосвататься.
От обсуждения матримониальных планов собеседников отвлек остановившийся кортеж.
Госпожа капитанша, приподнявшись на стременах всмотрелась в даль.
- Что там, что? Рами, что? Миличо! Нас встретил Миличо! Ай, боже мой, боже! Санчо, дорогой, сопроводите меня и помогите сойти с лошади, либо я спрыгну и сломаю ногу. А я таки спрыгну, потому что не удержусь. Миличоооо! Я тут! Это я, Мариса!
И припустив лошадь в галоп, молодая женщина обогнула кортеж и через несколько секунд, подхваченная братом под коленки, была закружена счастливым вихрем, взметнувшим веером тафтяные юбки. Растерянная и восторженная она смотрела на обретенного брата мокрыми от счастливых слез сияющими карими глазами.
- Миличо, ты? Настоящий? Дай я тебя потрогаю. Ой, какой ты загоревший. Не верю. Это правда ты? Правда, Миличо. Рами, это наш Миличо. Я с ума сойду от счастья, это Миличо, живой и настоящий.
Мариса уткнулась брату в плечо, счастливо по щенячьи поскуливая и вдыхая такой родной запах его кожи и густых волос.

Отредактировано Мариса де Тенорьо (2021-05-08 19:38:25)

Чем неожиданней радость, тем она ярче. Мигель совершенно не ожидал здесь, в парижском предместье, за тысячи лье от родного Мадрида встретить старшего брата: радость, усиленную пережитым отчаянием, безнадежностью и горем, и от этого ещё более сильную и ошеломляющую.
Но глазах его блестели слезы, на дрожащих губах блуждала улыбка, он то обнимал брата, гладил плечо сквозь запылившийся кожаный колет, то отстранялся и тормошил его, перемежая восклицания расспросами, растерянный и ошеломленный.
- Рами, ты здесь? Ах, дьявол, глазам своим не верю. Рами! Сеньор Санчо, это Рами! Мой брат Рамиро де Гарридо, капитан королевских гвардейцев тут, в Париже собственной персоной! Ох, да как же ты здесь очутился? Ты начальник курьерского эскорта? Это сделал герцог Кардона? Он? Да он просто волшебник! Рами, как ты живешь? Здоров? Благополучен? Да у тебя вон, седая прядь. В отца, седеешь рано, но в общем, молодец молодцом. А что мама? Как она? А дядя Рами? Что он, по-прежнему бравый и занят своими виноградниками? А Мариса? Она стала матерью и сделала нас дядюшками? Ах, она молодец!
И тут от изъявления чувств капитана отвлек звонкий женский голос, и сестра Мариса де Тенорьо урожденная Гарридо упала в его объятья, взволнованная, прелестная и розовая от радостного возбуждения, с сияющими глазами и выбившимися от встречного ветра из прически черными локонами.
- Боже! Мариса! Святой Николай, Мариса! Ты? Моя куколка, моя девочка, это ты, Мариса? Глазам своим не верю.  Как ты похорошела, материнство тебе идет. Мой племянник Мигель здоров? На кого он похож? А твой муж жив и здрав?  Сеньор Санчо, взгляните какая у меня сестра красавица, правда? Нет во всем Мадриде красивее Марисы чем Мариса де Гарридо и не будь я Мигелем де Гарридо, если не убью всякого, кто не согласен. Моя же ты красавица. Проехала столько лье, через столько государств чтобы увидеть своего Мигеля? Какой я счастливый человек, ласточка ты моя. Ах, ты ж, дьявол и преисподняя!
Мигель подхватил сестру под коленки, приподнял и закружил в счастливом восторге, Мариса смеялась, тафтяные юбки взметнулись веселым вихрем.
Мигель бережно поставил сестру на выщербленный дорожный булыжник и спросил:
-  Неужели матушка с вами, мои дорогие? Ну, раз сестра приехала, а это почти чудо, там в карете сеньора Гарридо? Неужели? Сеньор Санчо, умоляю, возьмите на себя роль Вергилия и сопроводите посольский кортеж до дома. Я во-первых, пьян от счастья и плохо соображаю, во-вторых,  не настолько знаю парижские улицы, чтобы провести по ним карету, по иным и коза не пройдет.

Отредактировано Мигель де Гарридо (2021-05-30 07:05:19)