Vive la France: летопись Ренессанса |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Vive la France: летопись Ренессанса » Рукописи не горят » Возвращение домой. Июнь 1577 год. Париж.
Продолжение эпизода.
Действующие лица: граф де Коссе-Бриссак и его супруга, мадам Рене.
"- Ты меня не любишь! - молвила жена.
Муж в ответ присвистнул: - Вот тебе и на!
Если твой характер столько лет терплю…
Можешь быть спокойна, дьявольски люблю!!" (с)
Граф де Коссе-Бриссак причислял себя к людям бесстрашным, как, впрочем, большинство молодежи мужеского пола того времени. Что зря скромничать, он имел на это основания. Довелось ему и пороха нюхнуть и несколько раз видеть край чёрного крыла ангела смерти. Правда, оно только черкануло по касательной, отсюда он с беспечной и спокойной улыбкой сделал логичный вывод, что ему еще рановато и Господь Бог пока не горит желанием утруждаться судом на его счет. Однако сейчас, на подъездах к Парижу, даже сей отважный молодой господин чувствовал некий легкий трепет - то ли в районе подреберья, то ли еще где. Домой его тянуло смертельно, невыносимо, как моряка в открытый океан, как птицу с юга в родные края. Однако инстинкт самосохранения и годы изучения горячего характера его красавицы безошибочно подсказывали: шторма не миновать. Куда больше вероятность, что в пустыне выпадет снег. Посему он ощущал себя прямо как в мальчишестве перед прыжком с высокого берега в воду. И хочется и дух захватывает и не знаешь, что дальше будет. Граф то улыбался в предвкушении, то хмурился и потаенно вздыхал, не обращая никакого внимания на верного Дидье, который ехал рядом.
Откровенно говоря, рыльце у него на сей раз действительно было порядком в пушку. Свою вину он осознавал и признавал полностью. Тронулся в путь сразу как смог сесть на лошадь, не теряя ни дня, и даже при таком раскладе задержался на три недели. Не сдержал слово. Нарушил клятвенное обещание вернуться вовремя. И насколько! Неважно, какие обстоятельства его остановили. Лишних двадцать дней он отсутствовал. Слишком долго для любящего сердца и совсем уж невыносимо, когда толком нельзя ничего объяснить. Весточку он прислал, однако же разве удовлетворится мадам де Коссе скупой парой слов? Тысячи кошек превращали сердце в когтеточку, когда он задумывался о том, что она пережила, бедняжка, за эти бесконечные два месяца, с ее-то нравом да еще в таком состоянии. И паршивее всего то, что все оказалось напрасно.
- Осел. Безжалостный амбициозный чурбан! - мысленно честил себя наследник покойного маршала. Однако, черт подери, как тяжко бывает найти равновесие между головой и сердцем. Подгоняя коня, молодой человек нетерпеливо вперил взгляд в недостроенные башни собора Богоматери. Они уже виднелись вдалеке над мощными стенами, полускрытые утренним туманом и похожие на две огромных серых свечи, устремленные в небо.
Немного облегчали муки совести только два обстоятельства: до дома оставались считанные минуты, а Рене любит его именно таким, каков есть. Ворота Сент-Антуан оказались позади, мрачная громада Бастилии тоже. Дома, он почти дома.
- Открывай, бездельник! - громоподобно рявкнул он, когда подъехали к особняку и привратник поинтересовался, кто это стучится.
- Хозяин! - радостно взвизгнул тот и ворота со знакомым до боли звуком отворились.
Отредактировано Шарль де Коссе (2018-06-14 20:55:50)
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
У хорошей хозяйки всегда полон день заботами и хлопотами. За прислугой, даже столь вышколеной, какая водилась в доме главного сокольничего, нужен глаз да глаз. Кухарка ленится поторговаться на рынке, горничные так и норовят оставить пыль за каминной полкой, а пажи, шустрые и наглые, как галчата-слетки, так и ждут улучить минутку, чтобы заскочить на кухню поесть, вместо того, чтобы выполнять указания мажордома. Мадам Рене с раннего утра гремя ключами, висящими у расплывшейся талии, легко, словно она и не на сносях, порхала по лестницам особняка старшего из рода Бриссаков, то там, то здесь наводя порядок и уют. Малютка Шарлотта, первенец супругов де Коссе-Бриссак, в это время кормила уточек в саду в сопровождении няни и кормилицы. А сама мадам Рене, одетая по-домашнему в лёгкое шерстяное платье с отложным, вышитым воротником и с простой по-домашнему причёской, с выбивающимися из неё непокорными каштановыми прядями следила за тем, как перчат похлебку из утятины. Столь дорогостоящее действо всегда происходило под бдительным взглядом изумрудных глаз рачительной хозяйки. Шарль обожал эту похлебку и верная супруга, поджидая своего благоверного, велела варить её уже почти с неделю каждый божий день. По расчётам мадам граф должен был явиться ещё дней десять как. Но Бриссак запаздывал.
Женщина запрещала себе думать о дурном, но тень тревоги все больше и больше ложилась на её мятущуюся душу. По ночам Рене молилась и её молитвы перед сном грядущий становились всё длиннее и жарче. В них она просила Господа лишь об одном - помочь её мужу вернуться целым и невредимым. В то, что поездка сокольничего почти что развлечение, женщина не поверила с самого начала. И вот её ожидание становилось все более тягостным... Дни шли за днями и вместо мужа пришли лишь два нарочито бодрых письма...
Шум во дворе отвлек даму от хозяйственных хлопот. Каким-то шестым чувством она поняла - вернулся. И почти отпихнув вошедшую позвать хозяйку камеристку, новоявленная Пенелопа устремилась встречать Одиссея. Причём чувства женщины были в этот миг весьма противоречивы. Огромное облегчение шло рука об руку с тревожным чувством, рождавшим такой шквал вопросов, на который не ответил бы и миллион мудрецов. Не то что один мужчина, носимый где-то по дорогам Франции пару последних месяцев.
- Ну наконец-то... - прошептала красавица, привалившись к косяку входной двери. Предчувствия не обманули графиню - её благоверный спешивался во дворе. За ним терся неизменный Дидье. От волнения у графини подгибались колени.
- Жив-здоров, - с облегчением подумала она, откинув со лба каштановую прядку.
Отредактировано Рене де Клермон (2018-05-22 22:19:42)
На крик привратника со всей территории особняка во внутренний двор сбежались и десятка два других челядинцев. Еще бы. К регулярным отлучкам господина они привыкли, все-таки должность такая, что это в порядке вещей. Однако в этот раз его не было уж слишком долго.
- Здравствуйте, ваша светлость, с приездом, ваша светлость, - несся со всех сторон гомон.
- Хорошо хоть не забыли, как я выгляжу. Признавайтесь, разбаловались тут без меня? Или мадам вас в ежовых рукавицах держала? - с улыбкой хмыкнул граф и жадно приник губами к большой глиняной кружке с чистой водой, за которой кто-то быстроногий уже успел сбегать на кухню. Слаще мёда ему показалась эта вода.
Отерев губы, молодой человек наскоро снял пыльные дорожные перчатки, бросил паженку.
- Встретили? Возвращайтесь к работе. Сегодня вечером в честь моего возвращения к ужину будет вино и пирог. Спасибо всем.
Мажордом тем временем не упустил случая показать, как прекрасно справляется со своими обязанностями.
- Нынче вечером я подробно расскажу вам, монсеньор, обо всем, что происходило в доме во время вашего отсутствия. Предоставлю полный отчет. В котором часу будет угодно вашему сиятельству, после ужина?..
- Потом, - властным и нетерпеливым жестом оборвал его излияния Шарль и положил руку на плечо почтенного смотрителя, - потом, разберемся потом. Где госпожа? С графиней все благополучно? Я ее не вижу.
Он искал глазами ту, по которой так скучал все это время, и наконец нашёл. Она стояла у дверей, как будто ждала, пока схлынет эта довольная толпа.
Спустя считанные секунды он уже сжимал ее в объятиях столь крепких, какие только можно было позволить, чтобы не навредить ни ее хрупкому телу, ни жизни у неё под сердцем. Обнимал за каждый день отсутствия. Целовал пряные губы и мягкие ладони. Вдыхал уютный запах волос, кожи, совсем забыв про пыль, которая густо покрывала его дорожный костюм и не обращая ни малейшего внимания на слуг, которые с любопытством наблюдали.
- Я дома.
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
Эти объятия заставили молодую женщину задохнуться от счастья. Рене почувствовала ставший родным за эти годы запах тела своего супруга. К котором сейчас примешивались запахи сидельной кожи и конского пота. Именно так когда-то пахли поцелуи, которые влюбленные урывали украдкой до той минуты, когда Бриссак повёл девицу де Клермон к алтарю. Как - то раз Шарль приехал в поместье, проскакав всю ночь, лишь для того, чтобы вот так же сорвать поцелуй с губ любимой и снова вернуться ко двору. Эти воспоминания заставили графиню лишь теснее приникнуть к своему мужу, отвечая поцелуем на поцелуй.
Пальцы женщины крепко сжимали плечи любимого. Как давно она не обнимала этого мужчину. Как давно он хотела его обнять... Неужели эти два одиноких месяца полных тревог и тоски позади? И теперь они снова вместе? Руки Рене требовательно ласкали сильные плечи молодого человека, чуть царапая изящными ноготками рукава его дорожного платья.
Графиня чертовски соскучилась по мужу и сейчас не было для неё ничего желаннее, чем эта встреча.
- Я так тебя ждала, - с нежностью выдохнула женщина, проведя указательным пальцем по припухшим от поцелуя губам графа. Зелёные глаза её страстно ловили каждую черточку любимого лица.
- И дождалась, - снова потянулась Рене к губам мужа, чуть облокотившись на его плечи.
Отредактировано Рене де Клермон (2018-05-23 21:00:06)
"Убить иногда хотелось. Развестись - нет." Пожалуй, именно этой фразой* точнее всего можно описать союз четы де Коссе.
Госпожа Рене всегда была дамой незаурядной. Найти красивую женщину легче легкого. Чтобы она вдобавок была умна - уже сложнее, но все-таки, согласитесь, возможно. Однако Шарло пошел дальше. Его угораздило добровольно разместить у своего очага вулкан в юбке. Соль в том, что он не мог понять, почему именно к этой рыжеватой чертовке с полынными глазами, точеной шеей и несколькими мартовскими веснушками на носу его так тянуло. Каждым дюймом души и тела. Она была не просто хороша, но вопреки законам природы (и церковным взглядам) ухитрялась оставаться притягательной даже сейчас, когда носила дитя. Внешне этот брак полностью соответствовал всем канонам, которые диктовало время: две знатные влиятельные семьи, хорошее приданое. Однако за закрытыми дверями особняка вместо прохладного респектабельного штиля порой бушевали неаполитанские страсти. Примирение, надо признаться, обычно проходило так же бурно, как и ссоры. Когда наутро саднят плечи и спина, значит, ночь того определенно стоила, скажет любой мужчина. Приятный и пикантный факт, о котором, правда, порой искры из глаз заставляют пожалеть. Это если тебя кто-то награждает увесистым дружеским хлопком по спине или плечам, а они под рубахой больше напоминают тигриную шкуру.
Только оказалось, что это еще полбеды, бывает и похуже. Например, если женские коготки тревожат повреждения на шкуре не своего авторства. И еще хвала всем богам, что в деле не замешаны чьи-то сторонние коготки. Впрочем, в данный момент это не имело никакого значения. При страстном порыве своей прелестницы злосчастный супруг закусил нижнюю губу и тихо взвыл, причем отнюдь не от удовольствия. Свежий, еще довольно грубый рубец от прикосновения полыхнул огнем.
- Блошка моя, осторожнее**.
*Не станем вдаваться в нудные и всем известные подробности насчет средневекового католического развода и в поиск синонимов. Расставание, аннуляция, не важно. Наши читатели поняли, о чем мы))
** Ma puce (моя блошка). Ласковое обращение у влюбленных во Франции, невероятно популярное и по сию пору. При желании можно найти здесь шутливую отсылку к кусачему характеру мадам.
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
Рене, размякшая было в супружеских объятиях, моментально подобралась как сжатая пружина. Зелёные глаза дикой кошки гневно блеснули из-под пушистых каштановых ресниц. Всё умиротворение счастливой Пенелопы, которая дождалась из дальних странствий своего Одиссея, словно рукой сняло. В хорошенькой кудрявой головке дамы бушевал сейчас ураган. Её муж утверждал, что поездка не опасна, а приехал с порченной шкурой. Вон как скривился от обычного объятья. Ревности не было. Альковные развлечения четы де Коссе-Бриссак часто наносили ущерб спине и плечам её благоверного, что не мешало супругам нежничать поутру. И Шарло не подвывал при этом так, словно его ткнули стилетом. Значит рана? Значит риск?
- Что у тебя с рукой? - прямо спросила графиня, моментально превратившись из счастливой возлюбленной в разгневанную фурию. Впрочем, пока она решила попридержать свой фамильный темперамент и дождаться ответа мужа.
В глубине души Рене надеялась, что Шарль не так уж и виноват... Что плечо он просто потянул, а задержали его вовсе не опасные превратности, а другие причины, весьма уважительные. И он ей не врал...
Но здравый смыл урожденной де Клермон брал верх над извечным женским желанием оправдать того, кто покорил её сердце. Даже если эти оправдания приходится придумывать самой.
Отредактировано Рене де Клермон (2018-06-01 14:21:12)
Так нечестно. Природная гроза никогда не налетает мгновенно. Обычно между зарницами и настоящей молнией проходит достаточно времени, чтобы найти укрытие. Только графу сейчас не повезло. Судя по излому бровей дражайшей супруги, прищуру потемневших глаз и плотно сжатым губам, тайфун уже на подходе и вот-вот разнесет все вокруг. Пришлось, как и следует настоящему мужчине, отважно встретить надвигающуюся стихию, так сказать, лицом к лицу. Благо, не впервой. Остается только занять позицию поустойчивей. Тем более, что темные мушки, которые роились перед глазами после жаркого изъявления чувств его красавицы, уже исчезли.
- С рукой? А что с рукой, моя радость? - Шарль с самым невинным видом поднял левую, осмотрел, потом правую, покрутил кистью.
- Вроде обе в наличии и позволили мне проделать верхом двадцать лье меньше чем за два часа. Неудивительно, я ведь торопился скорее обнять тебя и услышать твой голос. Боже всемогущий, как я по нему соскучился! Это просто музыка какая-то!
Он без промедления снова прижал к себе и горячо поцеловал свою подозрительную и излишне бдительную Ксантиппу, дабы нейтрализовать. Положа руку на сердце, Рене в гневе звучала действительно как музыка. Смесь ненастроенной скрипки и горна. Главное, не дать обожаемой половине времени вскипеть. Так что наш провинившийся супруг был сама обходительность и разразился целым рядом вопросов - из тех, что растопят любое женское сердце.
- Как твое самочувствие? Что говорят лекари, с нашим будущим наследником все хорошо? Как Шарлотта, дочь здорова? Научилась сама подниматься по ступеням, пока меня не было?
Бриссак взял супругу под локоток, подобно капитану, который в нужную минуту опытной рукой берётся штурвал, и решительно сделал шаг в сторону дома, ибо уже спиной чувствовал полные жгучего любопытства взгляды слуг. Ну, конечно, разве есть развлечение лучше, чем понаблюдать, как господа отношения выясняют? Ну уж нет, драгоценные, перебьетесь.
Отредактировано Шарль де Коссе (2018-06-06 18:33:16)
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
Рене не так просто было провести. Её благоверный не был столь хрупок, чтобы кривиться от боли, когда женушка одаривает его ставшей уже привычной лаской. Но Шарль был прав, не стоило устраивать слугам подобные представления. Потому молодая графиня легко дала мужу себя увести в дом. Чувствуя его пальцы на своём остром локотке, дама шипела, как рассерженная кошка:
- Моё самочувствие вполне пристойно для жены, что ждет мужа второй месяц, хотя он обещал вернуться через пару недель... А наша малютка вполне благополучна, если не считать, что каждый день спрашивала меня об отце.
Однако и в доме глаз и ушей было не многим меньше, чем во дворе. Урождённая Клермон, будучи женщиной гордой до какой-то почти дьявольской гордыни, как все в ее роду, и при этом горячей как огонь, с трудом подавила в себе желание немедленно потребовать от мужа объяснений. Не стоило горячиться. Хотя и чертовски хотелось. Но дама де Коссе-Бриссак не была бы самой собой, не возьми она сейчас себя в руки.
- Тебе, друг мой, - чуть прищурила красавица зелёные глаза, - нужно переодеться с дороги. И я хочу заменить тебе твоего Дидье. Тем более, что он, наверное, тебе успел чертовски надоесть за это время. В отличие от меня, надеюсь... - многозначительно просмотрев на королевского сокольничего, она чуть прихватила губами мочку его уха.
Рене и впрямь чертовски соскучилась по мужу. Но куда больше, чем супружеских ласк (всё-таки интересное положение несколько притушило неуемный темперамент дамы) графине хотелось узнать, не ранен ли её ненаглядный. А для этого необходимо было снять с него рубашку, сам бы этот упрямец ни за что не признался бы.
- Спрашивала, - произнес граф с выражением, которое свойственно свежеиспеченным папашам. Они не обвыклись в своей новой роли и просто не успели еще подсчитать, во сколько обойдутся им эти круглые глазки и пухлые щечки, когда их обладательнице сравняется лет эдак пятнадцать. Еще немного и он почувствует себя так, будто не отлучился из дому по делу, а собственными руками снес родную дочь в лесную чащу и оставил зверям! Шарль вильнул в сторону, туда, где вместо Сциллы его поджидала не менее опасная Харибда. Дьявольщина, вот что значит женское царство! Сына, срочно сына! Одна надежда, что месяца через три численный перекос будет исправлен наследником. В конце концов, одинаковая вероятность это не так уж мало. Не мало ведь?.. Воодушевленный этой соломинкой, которая для него была толще корабельной мачты, сокольничий вновь отважно ринулся укрощать намечавшуюся бурю:
- Да я только и мечтаю о твоей заботе, моя лиска! - пылко воскликнул он, так чтобы гарантированно превратить сердце своей строптивицы в топленую карамель, - Мне еженощно снились вот эти восхитительные ручки! Дидье надоел до чертиков, но я уж перетерплю. Разрази меня гром, ежели позволю тебе лишний раз утруждаться и нагибаться за сорочками. Хватит и того, что тебе пришлось вести дом в мое отсутствие. Поэтому я справлюсь сам, глазом моргнуть не успеешь, а тебе ответственно поручаю распорядиться, чтобы нам накрыли в саду, а няньки пусть приведут дочь. Надо же убедиться, что она не успела еще дорасти до моего плеча.
Отредактировано Шарль де Коссе (2018-06-14 23:52:55)
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
- Ещё бы не спрашивала... - снова начала закипать молодая графиня, но умело взяла себя в руки. В конце концов её Шарло не худший из отцов. Но даже из него, не спускающего порой малютку Шарлотту с рук, не следует пытаться сделать няньку. Хотя дочь, регулярно спрашивала где её папа, и переворачивала этим вопросом душу мадам Рене, не знающей в какие ещё интриги вляпался её благоверный.
Однако, не время и не место сейчас было для упрёков. Да и дама де Бриссак уже почти успокоилась и готова была последовать в покои своего мужа и господина. Но этот хитрец отчего-то предпринял попытку её услать.
Подозрения урожденной Клермон превратились чуть ли не в уверенность.
- Этому негоднику есть, что скрывать... - пронеслось в кудрявой головке красавицы. Но чело молодой женщины осталось невозмутимым.
- Накроют слуги... Не переживай, родной, - с нежностью проворковала Рене, прильнув к любимому, с самой ласковой из своих улыбок, - нагнешься за сорочкой ты сам...
Зато, - игриво блеснула дама зеленью глаз, - эти ручки, - поднесла она ладонь к губам своего мужа, - явятся тебе уже наяву...
Отредактировано Рене де Клермон (2018-06-15 00:11:48)
Священное Писание призывает нас, грешных, быть мудрыми как змеи и простыми как голуби. Мадам де Бриссак хитромудрости было не занимать. А еще к сему похвальному качеству прилагалась хватка, как у графской любимицы-гончей. Великолепное животное. Грациозное, длинноногое, выносливое, чуткое. Нос по ветру, уши улавливают любой шорох. И челюсти разжать практически невозможно. Шарль особенно и не надеялся на успех. Остаётся лишь рассчитывать, что смертная казнь посредством ручек дражайшей половины за авантюризм и утаивание правды будет быстрой. Хотя с ее характером это вряд ли.
- Что ж, - подумалось сокольничьему со свойственным ему оптимизмом, - если верная моя подруга меня прикончит, не придется подбирать слова, чтобы объясниться с Лоррейном. Может, к лучшему?
Если же отбросить шутки в сторону, то Коссе отнюдь не принадлежал к подкаблучникам, которым не хватает духу приструнить супругу. По большому счету он относился к проявлениям женского пыла и изменениям настроения снисходительно и смотрел сверху вниз, с позиции сильного. Мог рявкнуть и показать, кто хозяин положения, но в этом необходимость возникала не так часто. Тем не менее сейчас был тот случай, когда он выступал категорически против неаполитанской сцены. Нежелательно, чтобы жена разнервничалась и таким образом навредила и себе и, вероятно, ребенку, которого носит. Когда Рене расходится, успокоить ее бывает непросто.
- Ну, коли так, я буду просто счастлив, - бодро уверил супругу наш сокольничий и поднес к своим губам ее пальцы, сейчас не такие тонкие, как обычно, но для него не утратившие своей красоты.
Свободной рукой потрепал за подбородок радостного пажа, который протиснулся в первые ряды слуг, из тех что не успели выйти хозяину на встречу из дома и собрались его поприветствовать в стенах особняка.
- Что, не все коту масленица? Я вернулся, пора и поработать, да, чертенок? Принеси-ка в мои комнаты теплой воды, и поживей, пока госпожа поможет мне переодеться.
В комнатах привычно пахло уютом. Сложно разложить этот запах на составляющие, у каждого он свой, но так пахнет только под своей крышей, у своего очага. Волна спокойствия и умиротворения согрела душу молодого человека.
- Возвращение стоит дорожной тоски, - тихо проговорил он, закрыл глаза и зарылся лицом в мягкое плечо жены.
Расстегнуть дублет и скинуть рубаху много времени не заняло. Попутно наш сокольничий убедился, что Рене была чертовски права: после долгой отлучки верный Дидье "выигрывал" у нее примерно так же, как выигрывает шарф из добротной кусачей шерсти у шарфа из тонкого шелка.
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
Рене с ласковой заботой помогала мужу растегнуть пуговицы и крючки на одежде. Только сейчас женщина осознала, как же она соскучилась. За время брака молодая графиня словно срослась со своим супругом. И вот сейчас, помогая ему разоблачиться, урожденная Клермон то нежно гладила запыленные от неистовой скачки кудри, то заботливо стирала дорожную пыль со щеки любимого. Разумеется, не обошлось и без поцелуев...
Наконец сокольничий предстал перед женой с обнажённым торсом. Торсом, на котором алел свежий шрам.
- Это что? - пораженно спросила дама, чувствуя как сжимается сердце при мысли, что её любимый рисковал жизнью. Что сталь вошла в такую любимую, ставшую уже родной, плоть её Шарля.
- Врал, что безопасная поездка! Врал, что не рискует!
От этой мысли на изумрудных глазах красавицы выступили слезы, а нижняя губа дрогнула, как у обиженного ребёнка.
- Это так была поездка не опасна? - прямо посмотрела графиня в глаза Бриссака, от души стараясь не разрыдаться.
Паж, вошедший в комнату с серебряным тазом, полным горячей воды, почувствовал, что в комнате сгустились тучи и готовы вот-вот разразиться полновесной грозой. Одной из тех многочисленных гроз, что порой гремели под сводами этого дома и по меньшем поводу.
Отредактировано Рене де Клермон (2018-07-04 00:05:56)
Дрожащая округлость женского подбородка вызывает плохие предчувствия у любого представителя мужеского рода, если, конечно, он не девственник, который видел женщин только на картинках.
- Где? Ах, это? Эта царапина? - нарочито небрежным тоном спросил граф и скосил глаза на свежий рубец. С тех пор отметина ощутимо посветлела.Красота, отменно все-таки заштопал прореху авиньонский лекарь, лучше чем любая швея. Конечно, небольшой след останется, но для мужчины такие отметины только за честь. Летопись прошлого на теле, напоминание вернуть долг при первой же возможности. Он не собирался спускать англичанам свой провал, они в любом случае за все ответят. За долгий путь, проделанный впустую, за потерянный в Авиньоне месяц жизни, за невыполненную миссию, что могла в случае успеха изменить судьбы Франции.
- Неожиданная ситуация. Внезапная переделка, одна из тех, которые невозможно предугадать. И для этого не нужно куда-то уезжать, право слово. Видишь, я честен с тобой и сказал чистую правду. Но все хорошо, ты же убедилась. Я жив-здоров. Я дома, со мной и впредь ничего не случится, и я обещаю тебе сделать все возможное, чтобы больше не уезжать так надолго. Я обещаю, что буду в Париже, здесь, когда на свет появится наш сын.
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
Рене получила прекрасное образование. И в него входили познания по медицине. К несчастью для её благоверного, у девицы де Клермон были хорошие учителя. Да и сама она была толковая ученица. Сколь ни хорохорился Шарль, жена увидела и место расположения шрама и смогла оценить время, что прошло с момента получения им раны. При этом лёгкость, с которой муж говорил об инциденте, вызвал в графине такой гнев, какой может вызвать на корриде у быка алый плащ матадора.
- Так вот в чем причина задержки, - прищурилась женщина с холодной яростью. Зелёные глаза метали молнии, не хуже, чем умел это делать Зевс-громовержец, коли верить античным мифам. Но через секунду ярость из холодной стала буквально огненной.
- Это все Гизы! Они доведут тебя или до могилы или до эшафота, - кричала дама де Бриссак, норовя двинуть мужа крепко сжатыми кулачками, - вот скажи, какого дьявола ты с ними шьешься?! Что тебе не хватает при Валуа?! Должность буквально герцогская, а тебя все в какие-то интриги тянет! Эти белобрысые птахи выкрутятся из любой передряги, а ты пропадаешь! И сам пропадаешь, и на детей клеймо! Да чтоб они передохли, эти Гизы! Чтоб я их богомерзких имён в своём доме не слышала! Это из-за их чёртовых амбиций тебя чуть не убили!
От гнева Рене была вне себя. Слишком дорог был ей этот мужчина, чтобы позволить каким-то лотарингцам сломать его жизнь.
Отредактировано Рене де Клермон (2018-07-06 19:32:05)
Говорят, что Цезарь одновременно мог смотреть гладиаторские бои, писать и диктовать. Непросто, согласитесь. Графу тоже приходилось сложновато. Попробуйте одновременно уворачиваться и придумывать успокоительные аргументы,
- Душа моя, я понимаю, что ты боишься за меня. Я очень это ценю. Но поверь мне, тебе не стоит вникать во всю эту скучную политику. Особенно сейчас. Гизы, Валуа... Забудь про них. Думай о другом, а ответственность за наше настоящее и будущее доверь мне. Знаешь ли, я вовсе не спешу на тот свет. Ты меня знаешь много лет. Я похож на человека, который не умеет ценить своей головы? Причём сейчас я хочу жить больше чем когда бы то ни было. Но когда я что-то делаю, я точно знаю, зачем и ради чего, - твёрдо проговорил он в ответ на возмущённые крики, - так что если я уехал и задержался, значит, так было нужно и по-другому было нельзя. Повторяю тебе ещё раз, это была случайность. Не все можно предугадать. В Париже таких случайностей происходит намного больше и совсем неважно, на чьей ты стороне. Только свыше решают, повезёт или нет. А Бог на моей стороне, потому что за меня есть, кому молиться. Ты же знаешь, что я всегда очень осторожен и никогда не рискую зря.
На всякий случай он добавил беспроигрышный аргумент.
- Какая ты красивая, когда злишься!
Это была чистая правда. Рене была из тех женщин, которым ярость идёт больше, чем ангельский вид. Сверкающие как адаманты глаза, раскрасневшиеся щёки, растрепавшиеся пряди вдоль тонкой шеи... В общем, Бриссак использовал лучший способ закрыть супруге рот: прильнул губами к её губам.
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
Но Рене не так - то просто было сбить с толку. Разумеется, в другое время поцелуй мужа сделал бы свое дело. Но не сейчас. Бриссак ошибся, думая, что может заговорить разъяренной супруге зубы. Причина задержки была для графини как на ладони. А речи мужа, про то, что "иначе ему было нельзя" подогрели гнев женщины и он вспыхнул с новой силой , как огонь, в который плеснули масло.
- Ты знаешь, что делаешь?! - взревела она раненной львицей, вывернувшись из супружеский объятий, как ужиха от лопаты, не забыв при этом укусить Шарля за губу, - воруя Гизу каштаны из огня?!!
Раскрасневшись от гнева женщина еле сдерживалась, чтобы не пнуть супруга под колено. Да и удерживало разъяренную графиню от данного поступка отнюдь не жалость к провинившемуся. Ей мешал живот. В котором долгожданный наследник Бриссаков, почуяв настроение родительницы, разволновался и потому явно решил сплясать тарантеллу. Рене охнула и схватилась за живот.
Что должен сделать человек к пятидесяти годам? Насладиться жизнью, а также потрудиться на благо своего рода: продлить его и преумножить имеющиеся материальные преференции. Жак де Клермон исполнил эти три пункта с лихвой. Ему было что вспомнить, у него имелись сыновья, доход и придворное положение служили предметом зависти для многих.
При этом, сказать по правде, он не собирался останавливаться и стареть. Гордость и упрямая натура Амбуазов не позволяли. Огромная воля к жизни отличала все это семейство. Возможно, поэтому безжалостное время и относилось к ним довольно благосклонно. "Все когда-нибудь умрем, это неизбежно, но мы еще повоюем. Годы возьмут свое, но не сейчас", - говорил он себе и ставил перед собой все новые и новые цели. Ему необходимы были зоркие глаза, чтобы смотреть вперед, в грядущие дни. Несутулые плечи и сильные руки, чтобы подбрасывать в воздух здоровяков-внуков. Крепкие зубы, чтобы жевать вкусную еду и потом радоваться ее вкусу. Ухоженный внешний вид и здоровое тело, потому что похоронив жену, верную спутницу, он должен был заполнить чем-то темную как ночь пустоту и женился вторично, а его супруга была на несколько десятков лет младше. Если его старые раны врменами болели на погоду так, что хотелось выть, если долгая верховая езда давалась сложнее, чем врежде, то об этом знал только он сам и его личный лекарь. Эскулап хорошо усвоил, что слово "возраст" при господине лучше не произносить, если не желаешь схлопотать как следует и не стоит пытаться утолкать его в постель, если у него другие планы. Хуже будет.
Сейчас сеньор Галлеранд по дороге из Алансонского дворца остановился у особняка Бриссаков, чтобы проведать дочь. Уже у въездных ворот была заметна характерная для особенных событий суета.
- Так господин же только что вернулся! - сообщил ему новость привратник.
- Не прошло и года, - хмыкнул себе под нос гость и обычной быстрой походкой направился в дом, чтобы поприветствовать зятя, - но это что за крики радости?
Едва он вошёл, как стало совершенно очевидно - основное приветствие сокольничий получает как раз в эту минуту. И да, кажется, довольно горячее. Оконные стекла - прозрачные свидетельства отличного достатка обитателей - легонько позвякивали.
- Вся в мать, - с ностальгической улыбкой погладил рыжеватые с проседью усы сеньор д'Амбуаз, - та тоже была громкая. Вазы от крика раскалывались, когда была не в духе. Ну, и об пол, конечно, тоже.
Он, конечно, был не в восторге, что дочери пришлось так долго жить соломенной вдовой, однако к зятю относился хорошо. Потому, чувствуя, что ещё немного и его Рене станет вдовой по-настоящему, поспешил на голос и на правах старшего представителя семейства ничуть не смущаясь вошёл в комнаты супругов.
- А что здесь происходит? Девочка моя, тебя слышно на другом конце Парижа, - раздался его бас.
Рене тяжело опустилась на пуф, держась за округлый живот. Переводя дыхание, женщина услышала голос отца и подняла голову. Так и есть, месье Жак решил проведать дочь и как раз попал на семейную сцену. Но как бы то ни было, присутствие отца словно придало иссякающей было ссоре новый виток :
- Отец! - темпераментно вскричала молодая графиня, сверкнув изумрудными глазами, - вы только посмотрите, что вытворяет этот ирод! Он влез в какие-то истории и чуть не ответил за это жизнью. Вместо того, чтобы спокойно жить в Париже, он чуть не отдал Богу душу у черта на рогах!
Изящный пальчик мадам де Бриссак с овальным розовым ноготком обвинительно указывал на свежий шрам, алевший на голом торсе её благоверного.
Отредактировано Рене де Клермон (2018-07-08 13:37:32)
Сцена со стороны выглядела довольно эпично: обнажённый до пояса хозяин дома и пунцовая от гнева Рене в позе Фемиды. Готовый эскиз для греческой вазы. Вошедшему достался от Бриссака взгляд, полный радостной надежды. Так смотрит солдат, который остался один на своих рубежах и вдруг замечает вдалеке спасительный отряд. Уж тесть должен понять, к тому же отцовский авторитет непременно подействует на его прекрасную Фурию. Невольно приложив палец к ощутимо горящей нижней губе, молодой граф широко улыбнулся.
- Ба, месье де Клермон! Вам нет равных в умении явиться вовремя, - воскликнул он и издал короткий смешок:
- Армия моего прекрасного противника с таким пылом осаждает мои редуты, что они вот-вот дрогнут. Необходимо срочное подкрепление. Я вас умоляю, втолкуйте хоть вы вашей дочери, что я не намерен оставлять её вдовой. Что невозможно мужчине прожить жизнь вовсе без царапин. Что нервничая, она вредит себе и вашему внуку.
Сокол рвется из рук чужих: жить в неволе ему — не след.
Если с соколом муж не схож, он и Богу служить не гож —
Муж ли тот, у кого хорош лишь в очах его ясный свет?
Жак де Клермон был женат вторым браком. Да и вне брака женщины не обделяли своим вниманием главу семейства де Клермон. Так что мало осталось дамских уловок, которые могли бы подействовать на этого мужчину. Оханье дочери, а так же её попытки припугнуть окружающих здоровьем внука не сильно его впечатлило. Граф хоть и обожал всех своих детей, но при этом прекрасно знал их. Их пылкий нрав, их привычные хитрости и любовь к некоторым манипуляциям. Которые к тому же мало менялись с годами. В детстве его малышка Рене, дерясь с братьями, тоже вечно хваталась за отнюдь не пострадавшие коленку или лоб. Сейчас хватается за живот и угрожает потерей наследника. Хотя, по мнению отца, графиня де Коссе-Бриссак была достаточно здорова, чтобы доносить ребёнка, даже овдовев. На что шансы у неё, судя по шраму, алевшему на груди зятя, были не так и малы.
-Тьфу - тьфу - тьфу, - не забыл мысленно плюнуть три раза через левое плечо любящий отец. Месье Жак одобрял зятя. Одобрял во всем. В том, что молодой Бриссак делал великолепную карьеру при дворе. А так же и в том, что держал руку на пульсе. И всегда имел запасной вариант, если вдруг католики сумеют раскачать трон Валуа так, что Генриху не поздоровится. Конечно, долгое отсутствие зятя ради интриг не нравилось тестю. Но будучи опытным придворным он прекрасно знал, что нельзя перейти реку вброд и не замочить ног. Да и редкий мужчина не носит на своём теле таких отметин. Как и редкий придворной не ищет своего при дворе. Кто у Гиза, кто у Алансона... А зять у него не дурак, знает что делает.
И как всякий тесть, довольный браком дочери, тут же стал на его сторону. По двум, разумеется, причинам. Одна из которых была, как мы уже сказали, забота о своём дитяти, чьё счастье в браке было несомненно. Ну а вторая причина была и того проще - обычная мужская солидарность.
- Рене, малышка моя, - мелодично пробасил любящий отец, открывая дочери объятия, - перестань. Тебе вредно волноваться. Твой муж жив и здоров! Зачем говорить о том, что не произошло?
Клермон явно собирался приветственно расцеловать свою дочь и положить конец ссоре супругов.
Отредактировано Жак де Клермон (2018-07-20 23:16:24)
- Вот как, стало быть, батюшка? Хорошо же!
Уж на поддержку родного отца Рене расчитывала полностью. И ошиблась, как видим. Она всегда подозревала, что с момента их свадьбы отец больше любит Шарло, чем ее, свою кровинку! Конечно, сидят часами вместе у камина, смеются, пьют шамбертен или херес, играют в шахматы или карты и болтают о своём.
- Это мужские разговоры, тебе будет не интересно, душенька, - мысленно передразнила она снисходительный тон, каким обычно ее встречала эта парочка в такие моменты, - два сапога пара, пальцы одной перчатки, друг за друга горой, не разлей вода, двое из ларца, рука руку моет! У, заговорщики и предатели, оба! - обличительная речь завершилась по исчерпании запаса подходящих поговорок. Как видим, учителю риторики грех было на свою ученицу жаловаться.
- Какая взаимоподдержка между зятем и тестем! Просто поразительно, право. Мне не приходится сокрушаться, что мои отец и муж не понимают друг друга. Я даже иногда забываю, батюшка, Шарло ваш сын или я ваша дочь, - обиженно поджала губы молодая графиня, когда наследный бунт в ее утробе несколько поутих и удалось выравнять дыхание, - Только добро если бы речь шла о том, что произошло, батюшка! Я говорю именно что о будущем. И заметьте, как трогательно ваш зять переживает о ребенке! Лучше бы подумал о нем два месяца назад, когда уезжал! - взор новоявленной Эриннии молнией сверкнул на провинившегося благоверного, - И знаете что, даже если я разыграю дуру и поверю, то в Гизах я далеко не уверена. Могу поспорить, что они и дальше станут использовать этого принципиального глупца, мсье Честность, господина Наивность, сеньора Патриота, а он продолжит рисковать на благо этой зарвавшейся семейке и врать мне в лицо! - из глаз цвета осеннего неба брызнули слезы ярости и беспомощности. Каштаново-огненный беспредел на ее голове окончательно растрепался. Разлился по плечам и спине водопадом расплавленного металла.
Отредактировано Рене де Клермон (2018-08-11 18:36:19)
- До чего ж похожа на мать, - не мог не умилиться любящий отец. Он отлично помнил как высокородная дама де Бово, когда бывала в гневе, устраивала ему ещё и не такие встряски. И как-то будучи беременной их младшеньким, приревновав муженька к одной из галантных прелестниц, кинула тому в голову блюдом с жареной индюшкой. Едва увернулся. Причём и повод был по сути ничтожен. Ну потанцевал он на балу с одной из свитских дам королевы - матери. Так ведь не прошлялся где-то два месяца, вернувшись с дыркой в груди... За это высокородная мадам Катрин поди и вовсе его б убила. Вазой или масляным светильником. В ярости эта дама кидалась ими, что твой циркач на ярмарке.
Но в слух сей достойный граф произнёс совсем иное:
- Дочь моя, уймись, - спокойно, но не забыв добавить повелительных ноток, произнёс мужчина, - не стоит указывать мужу как ему вести свою линию при дворе. Это мужские дела. И твой супруг, хвала Господу, далеко не из тех, кто сидит под дамской юбкой и упускает свои шансы. И голова у него варит дай Бог всякому. А твоё дело как следует встретить героя. Вон у него от твоего крика уж поди уши заложило. Нет бы обнять супруга, да поцеловать пожарче. А гневаться на него будет наш король. Он тут третьего дня ловчего распекал. Ох и крик стоял... Я ещё подумал, что хорошо хоть сокольничьего при дворе нет. А то б и нашему досталось.
При этом мужчина невозмутимо подошёл к столику красного дерева на котором стоял серебряный графин.
- О, отличное анжуйское, - понюхал Клермон содержимое данного сосуда. После чего без лишних церемоний налил себе вышеуказанного напитка в рядом стоящий серебряный кубок.
Отредактировано Жак де Клермон (2018-08-11 23:06:22)
Временно заморожен.
Nunca andes por el camino trazado, porque el solo conduce adonde ya fueron otros.
Вы здесь » Vive la France: летопись Ренессанса » Рукописи не горят » Возвращение домой. Июнь 1577 год. Париж.
