Vive la France: летопись Ренессанса |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Vive la France: летопись Ренессанса » 1570-1578 » Pologne » Через звезды к терниям. На подъездах к Кракову, 18 февраля 1574 года
Время и место: Окрестности Кракова, 1574 год
Участники: Генрих Валуа и его фавориты, польское дворянство
Краткое описание: Ясной и звездной февральской ночью польского короля ожидает торжественный въезд в столицу. Яркое начало долгого пути.
Отредактировано Анри де Сен-Сюльпис (2017-09-08 18:06:06)
Чувства Сен-Сюльписа к лекарям вообще сложно было назвать теплыми, а в последние пару недель он испытывал к последователям Гиппократа, Асклепия и Авиценны прямо-таки жгучую ненависть. Мирон, этот каталонский выскочка, позавчера объявил, что покамест не дает барону разрешения садиться на коня. Мол, мало того, что в седло еще нужно вскочить, так бедро еще и участвует в управлении скакуном и получает слишком большую нагрузку. Мол, рубец только сформировался, он слишком свежий и может разойтись. Так недолго и с изуродованным бедром остаться. Две недели уже прошло, казалось бы, сколько можно?! Ан нет. Еще неделю от верховой езды воздерживаться, таков был окончательный приговор. Разочарование юноши трудно описать. Как? И Шомберг и Келюс будут красоваться в первых рядах на своих скакунах, каждый стоимостью с двухмесячный доход большого поместья. Это не считая сбруи, она потянет еще на месяц-другой. А ему придется в портшезе, позади всадников, как баба!.. Уму непостижимо. Он сделал всё, чтобы повлиять на решение каталонца и избежать унижения. Уговаривал, упрашивал, петушился, настаивал, клялся, что это чушь собачья и никакого риска нет, что не впервой. Их споры даже заканчивались на повышенных тонах. Все бесполезно, да еще и Генрих полностью поддержал мерзавца со скальпелем и заявил, что категорически запрещает барону любое действие за спиной Мирона до полного выздоровления. Хороша дружба! Они столько времени ждали важного дня, столько обсуждали, как это будет!
Оставалось смириться и подавить бессильную ярость. Дуясь на обоих, и врача и сюзерена, Анри решил хоть как-то компенсировать жутчайшую несправедливость. Он занялся внешним видом. В процессии он позади? Хорошо же. В таком случае, потом, когда все спешатся и он тоже выйдет из носилок, последние станут первыми. Он как никто умел себя подать. Шляпа, воротник, плащ, колет и калесоны, высокие сапоги со шпорами - всё роскошно и изящно, но не выходит за границы. Он продумал костюм до мелочей, от цвета бархата и до аграфа, которым было приколото перо. Даже адовый холод не помеха, повод не забыть о меховой отделке. Трость, моднейший в Париже предмет, только добавляла импозантности. Подарок Генриха. Набалдашник у вещицы в форме львиной головы, а вместо глаз алеют два рубина.
И раз уж ему придется добираться последние несколько лье до Кракова в носилках, то Сен-Сюльпис и тут нашел, чем утешиться. Как известно, добрую треть кортежа Анри Анжуйского составляли дамы. И это понятно. Дом принца состоял из молодых и полных сил мужчин, во всех смыслах этого слова. Без женщины обходиться невозможно. А значит, их прекрасным половинам, хоть с бурными сценами, слезами и проклятиями, тоже пришлось последовать за мужьями в "эту ссылку", в холодную дикую Польшу. Честно говоря, меньше всего французские красотки напоминали ссыльных. Гордые дщери Галлии собирались утереть нос сарматкам, а значит распушили перышки и были соблазнительны, как никогда. Не можешь изменить обстоятельства? Найди в них плюсы. На коня нельзя, зато передвигаться барон был очень даже в состоянии, хоть и прихрамывал. Если точнее, то передвинулся он на очередной остановке в сторону небольшого портшеза, где ехала одна из прелестниц, и юркнул туда, не привлекая внимания. С кудрявой и смешливой миниатюрной шатенкой он давно обменивался взглядами, а муж очаровательного создания сейчас рысил где-то в самом начале кортежа, рядом с Генрихом, и меньше всего думал о женушке. Очень кстати. Носилки самого барона опустели, но передвигались так, будто он все еще внутри. В общем, Анри в данный момент было плевать, если вдруг его будут искать Генрих или друзья.
Отредактировано Анри де Сен-Сюльпис (2017-09-08 17:25:45)
Леви даже не верилось, что этот путь подошел к концу. Давайте на чистоту: даже в самом захудалом местечке все-таки лучше, чем в дороге. В конце октября они выехали из Реймса, а сейчас уже февраль. Ни разу в жизни граф еще не совершал такого длинного переезда, да еще и в столь неподходящее время года. Келюс, конечно, старался виду не подавать, но ему настолько осточертело каждый раз спать на новом месте, а к вечеру прибывать на новое место ночевки по уши в грязи, что он готов был заранее назвать Краков прекрасным городом, хотя в начале путешествия говорил совсем по-другому и в выражениях не стеснялся. Ну, не относился молодой француз к тем выносливым толстошкурым натурам, которым все ни по чем, хоть снег, хоть дождь. Взять того же Шомберга. Железный человек, ей-богу. О Леви сказать этого было нельзя. Но даже он уже начал привыкать к кочевой жизни, как какой-нибудь скиф или цыган. Поэтому сейчас, когда до столицы оставались считанные лье, он был почти счастлив, как будто они не в скромной северной Польше, а вот-вот въедут в Рим, Венецию или Афины. Ему даже погода нравилась. Как всегда холодно, зато не испачкается одежда, ибо из-за морозца дорога твердая и снежная. Юноша сиял как солнечный экю* и болтал без умолку.
- У меня сегодня такое отменное настроение, что я на все что угодно готов, даже пожать руку Бюсси не поморщившись. А когда я доволен, то я становлюсь адски добродушным и сочувствующим. Давайте, что ли, поотстанем и проведаем Сен-Сюльписа, дружище? - обратился он к саксонцу, с которым гарцевал рядом, - Все-таки кузен, и он наверняка умирает там, в хвосте, от скуки и досады. Он был так расстроен, что утром поздоровался сквозь зубы. Мне даже стало его по-настоящему жаль. Вот уж не повезло так не повезло. Скажем ему пару ободряющих слов, напомним, что отнюдь не все время будем находиться верхом. Я еще удивляюсь, как Мирон Вас благословил управлять лошадью. "Еще неделю, еще неделю" - передразнил он Эскулапа с соответствующей гримасой, - перестраховщик каталонский.
* Золотая монета с изображением солнца над короной.
Отредактировано Жак де Леви (2017-10-19 21:49:03)
- Во-первых, - несколько напыщенно отвечал Шомберг, - рана моя была пустяковая, не более, чем порез. Чего ещё ожидать от этих польских дуралеев, ха!
Во-вторых, на мне всё заживает, как на соба... кхм... быстро заживает. Это у нас в роду наследственное, могучая, огненная кровь, знаете ли.
А в-третьих, - продолжал неуязвимый саксонец, исторгая в ледяной воздух клубы пара с явными ароматами того, что польские дуралеи именуют "grzane wino"- Богом клянусь, не стал бы я на месте вашего кузена слушать даже наиглавнейшего королевского коновала. Конечно, забота принца чрезвычайно почётна и приятна... Но... Mein Gott! Оказаться теперь в хвосте процессии! Чуть ли не в обозе! Я бы с досады сгрыз трость до самого наконечника!
Так что навестить страждущего телом, а ещё более духом, надобно непременно. Вот только... не слишком ли он расстроится, сидя в своих носилках и видя нас верхом во всей красе, а?
На самом деле Жорж был бы не прочь мимоходом слегка подразнить Сен-Сюльписа, так, из азарта и озорства. А также по причине хорошего настроения, в котором на протяжении всего путешествия пребывал почти неизменно (если не считать историй с прокушенным языком и посечённой рукой, которые, впрочем, зажили... быстро).
- Однако, не помешаем ли мы почтенному господину де Колетту? - прихохатывая воскликнул Жорж,- Пока мы тут гарцуем во всём нашем великолепии, помимо нашего друга в портшезах за нами следует сонм прекрасных нимф, среди которых он, страждущий рыцарь, рискует чрезмерно изнежиться, ха-ха!
Господин граф, наш долг - спасти товарища. Как Ахиллеса, извлечь его из этих пут, даже против его воли. Ну или хотя бы слегка впутаться в них самим, ха-ха!
В конце концов, Шомберг тоже не зря разоделся в пух и прах, а также щедро оросил себя духами.
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-03-28 16:20:56)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
- Думается мне, это вполне вероятно, милейший мой предсказатель, - задумчиво протянул Келюс, выдавая свою порцию пара, подобно легендарному дракону, но только небольшому, симпатичному и местного значения, - Если он не греется с горя чем-нибудь горячительным, то его... греют. Во всяком случае, я на месте нашего бедного друга точно так бы и поступил. Должны же быть у человека хоть какие-нибудь радости, на самом деле.
Юный Леви говорил со знанием дела. К его седлу из дорогой кожи и с тонкой отделкой была приторочена отличная глиняная фляга, к которой очень удобно было прикладываться время от времени, просто чтобы не околеть вконец. Поэтому от него тоже пахло вином и весельем, а глаза озорно блестели.
- Но тогда тем более пора напомнить ему о своем присутствии, - философски заметил граф и воздел палец к небу, - эти сирены... Нет, я определенно считаю, надо его спасать. Решено, - Келюс прищурился, как замысливший маленькую пакость кот и похлопал чуть зазябшими ладонями друг о друга, чтобы согреть их, - только предупредим короля. А то еще начнут нас разыскивать и испортят все веселье. Зачем нам это надо?
- Государь, мы сей момент вернемся, не теряйте нас, - возвысил он голос, обращаясь к Генриху, потянул поводья и причмокнул, разворачивая коня. Пушистые снежинки кружились в прихотливом танце, словно на Рождество, а королевский кортеж растянулся по всей ширине дороги и напоминал неправдоподобно длинную темную змею с огненными крапинами факелов по всей шкуре. Хвоста и видно-то не было, он скрывался где-то за поворотом. Не разглядеть.
- Да где же его портшез-то, черт возьми? Шомберг, Вы не видите? - конных они давно миновали и теперь юноша с ворчанием вглядывался в медленную вереницу крытых саней и носилок. Они с саксонцем все трусили и трусили к концу процессии, и пока безрезультатно. Жак привстал на стременах, чтобы улучшить обзор, и наконец распознал знакомые носилки, - а, глядите! Это не он, вон там? Подъедем-ка поближе. Главное не ошибиться, а то выйдет конфуз. Да нет, это точно он.
Чтобы хоть немного утешить несчастного и смягчить последствия вынужденного унижения, Генрих вдобавок еще и выделил ему одни из самых красивых носилок. Теплый, уютный и надежный портшез, нарочно сработаный для холодного времени года, изнутри был обит тафтой, а снаружи - кордовской кожей изумительного пунцового оттенка, да еще и с тиснением. Ну точно как у андалузского эмира, честное слово. Келюс тогда еще заметил, что этакая красотища вполне стоит доброго скакуна и еще неизвестно, что выглядит роскошнее. Кузен красоту оценил, но дуться не перестал. Еще и огрызнулся, мол, сам и езжай*.
- Сейчас мы застанем нашего дружочка Колетта врасплох!
Довольно прицокнув языком и призывно мотнув головой товарищу, граф направил скакуна прямехонько к пресловутому средству передвижения. Скоро оба поравнялись с окнами портшеза.
Носильщики выглядели невозмутимо, как и всегда. Все четверо печатали шаг четко, как заводные игрушки. В те времена такие уже были, правда, почитались за диковину.
Если откровенно, то Келюсу очень хотелось резко отдернуть занавеску и напугать таким образом кузена. Но в последний момент он передумал. То ли совесть, то ли врожденная деликатность, шут его знает. Он для начала стукнул в дверь.
- Эгегей, светлейший падишах, - шутливо крикнул он, - Вы там живой?
Ответа не последовало. Леви стукнул еще пару раз. Тишина.
- Ишь, затаился, - хмыкнул фаворит, адресуя сию констатацию саксонцу, - ну, сам виноват. Рука юного графа раздвинула занавесь, естественно заправленную внутрь. Но уже через секунду его растерянная физиономия обернулась к Шомбергу.
- А его там нету. Или я слепой. Смотрите сами.
- Вы где своего господина посеяли, олухи? - вопросил он носильщиков.
*Согласовано.
Отредактировано Жак де Леви (2017-11-01 06:51:48)
Жорж, подъехавший с другой стороны, свесился с седла и тоже заглянул внутрь портшеза красной кожи с тиснением безо всякого стеснения:
- Та-та-та! Таинственное исчезновение... Браво, болваны! Если ваш господин пропал бесследно, по прибытии в столицу место ученика младшего золотаря при богадельне каждому из вас обеспечено.
Выпрямившись, он обратился к Келюсу:
- Если отвергнуть возможность того, что господин Сен-Сюльпис просто вывалился по дороге - а это мне кажется маловероятным - то либо его похитили, либо он покинул сие уютное сафьяновое гнёздышко по своей воле. Вернее всего - второе, ибо кому же придёт в голову похитить приближённого короля прямо из королевского кортежа? Разве что тот, кого похитили, сам был не прочь быть похищенным, как Елена Троянская, ха-ха!
Понюхав воздух, Шомберг объявил, что запаха серы он не чувствует и посему исключает участие сатаны в данном происшествии.
- К тому же ваш кузен был столь зол, когда мы его видели в последний раз, что вряд ли даже сам нечистый захотел бы с ним связываться. Вы правы: был увлекаем и оказался увлечён сиренами. Следовало привязать его к портшезу и залепить уши воском.
Совершенно развеселившийся, барон продолжал острить:
- Посмотрите, граф, не набросал ли он хлебных крошек и не протянул ли в нощи нить... э... Андромеды, чтобы облегчить нам поиски? Нет? Жаль, ха! Интересно, что теперь будет с нашей стороны бесцеремоннее - заглядывать в каждые носилки или просто покричать хором "Колетт! Колетт!", а?
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-03-28 16:42:31)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
Да, по всему выходило, что поразвлечься кузен предпочел на чужой территории. Вот шифровщик! Келюс почесал затылок. Это что же получается, все напрасно? Анри вот так запросто ускользнул от их маленькой шутки? Черт, ну нет. Бросать затею на полпути слишком досадно. Только теперь-то что делать? Будем мыслить логически. Разузнать. А у кого? Кто наверняка видел, куда он улизнул? Вариантов не много. Похоже, зря они с Шомбергом обрушились на олухов и остолопов. Недальновидно. Попробуем исправить ситуацию. Как? Способом, старым, как мир.
- Ну-ну-ну, вспылили и будет, друг мой, - мягко, по-кошачьи пропел Леви в сторону товарища, и подмигивая ему, но, понятное дело, обращаясь к не только к саксонцу, - прямо так уж и ученика золотаря при богоугодном заведении... Не будем так суровы. Я, напротив, совершенно уверен, что раз мой кузен взял в услужение этих достойных господ, то они очень даже радивы и наверняка дело свое знают великолепно. И понимают, как мы переживаем, верно? И полагаю, что они раскроют нам, его друзьям, эту загадку - тайну его местонахождения. А мы в долгу не останемся, - между пальцами юноши, как у заправского фокусника, сверкнуло несколько крупных монет, - если вдруг наш милый Сен-Сюльпис сознательно задумал поиграть в прятки и велел вам молчать, то мы торжественно клянемся и даем дворянское слово, - он приложил руку к груди, - что не скажем ему, откуда мы узнали, где его искать. Мы вас не выдадим, так что нагоняя можете не опасаться.
Размер монет соответствовал щекотливости ситуации. Ясное же дело, что если Колетт направил стопы свои к дамскому экипажу, то компрометировать эту Елену Прекрасную он не стал бы и нить Андромеды искать бесполезно. А любопытство теперь, как назло, разгорелось только сильнее. Это в чьем же приятном обществе он коротает последние лье до новой столицы?
Рядом с пустым портшезом, который несли дюжие молодцы, гарцевал мул. Мул был украшен султаном, буенцами и вся сбруя этого благородного животного блистала золотом и каменьями. На муле восседал разряженный в пух и прах всадник. В котором даже не сразу угадывался виллан. Именно так передвигался камердинер барона де Сен-Сюльпис. Роже, так звали слугу блестящего придворного, был большим франтом. И будучи слугой королевского фаворита, донашивал за своим господином все мало-мальски вышедшие из моды вещи. Подражая Генриху Валуа, его фаворит так же требовал от своих приближенных быть франтами и заправскими модниками. Ну, а Роже, котрый и сам был непрочь прифрантиться, был и рад стараться. Благо ему постоянно перепадала от хозяина та или иная часть гардероба. Даже непокрытая голова слуги поражала взбитым на клею франтовским коком. Когда к парню подъехали приятели его господина, тот пару секунд был в замешательстве.
- Говорить, не говорить, - пронеслось в его напомаженной голове, - Как бы сеньор не рассерчал... Эти - то двое явно не с подарками к нему сунутся.
Но тут де Леви подоспел со своим "пряником", послужившим противовесом "кнута" саксонца.
Пряником этим выступал золотой экю и он сломил сопротивление парня.
Ловко поймав щедрое подношение, слуга плотоядно улыбнулся:
- Он у жены де Крильона. В ее портшезе, - поднял на Келюса круглые, абсолютно бесстыжие глаза Роже, - Только вы уж нас не выдавайте, - чуть плутовато улыбнулся парень, понимая, что господин его не похвалит, коли вместо поцелуев прекрасной дамы получит какую-нибудь дружескую шутку. Одну из тех на которые были такие мастаки его приятели.
Келюс чуть не поперхнулся и слегка растерянно переглянулся с саксонцем.
- Шомберг, Вы услышали то же, что и я? - негромко вопросил он, чтобы никто из окружающих не слышал, - может, я застудил уши на этом дьявольском морозе и не расслышал имя? Бедный кузен. Он, конечно, был расстроен, но так-то уж зачем?..
Луи де Бальб, по прозвищу храбрец Крийон, командовал отрядом королевских гвардейцев и славился весьма горячим нравом. Келюс помнил, как король со своей обычной ухмылочкой говорил Анжуйскому: "Видите, брат мой, всю степень, всю глубину моей любви к Вам? Отрываю от сердца такого человека. Он стоит доброй дюжины хороших фехтовальщиков. А я вот отпускаю его с Вами. Надеюсь, Вы оценили мою щедрость и заботу". И это был тот редкий случай, когда Келюс мог с чистой совестью сказать - Карл, черт побери, прав. Стычки с Крийоном обычно заканчивались весьма плачевно. Себе дороже. Вот почему глаза у де Леви округлились до размера золотого экю каждый, а волосы под шапкой дыбом встали от этакой новости. Орогатить Крийона? Сумасшедший. Жаке Господь одарил пылким воображением, поэтому он в красках представил, как беднягу Колетта рубят на котлеты. Даже передернуло. Что, не мог выбрать другую дамочку, чтобы поразвлечься? Еще один момент добавлял пикантности ситуации: все знали, что Крийон очень дружен с Бюсси.
- У-ху-ху-ху! - засмеялся Жорж, скорчив комичную гримасу - Однако это смело! Даже слишком! Граф, ваш кузен только что стал для меня примером высочайшего мужества, хладнокровия и презрения к смерти! Когда Крийон изрубит его в мелкие кусочки, мне будет его очень, очень не хватать. Кстати, кажется, место начальника королевской пехоты освобождается прямо на глазах, а? Если только Колетт не запрыгнул в портшез мадам де Крийон по ошибке и не лежит сейчас там в обмороке от собственной дерзости.
Затем барон заговорил совсем серьёзно и гораздо тише:
- А на самом деле стоит что-то немедленно предпринять. Сен-Сюльпис, верно, спятил со скуки. Вы же знаете Крийона, его ничто не остановит, даже гнев принца. Я, разумеется, сочту за честь быть секундантом вашего кузена в случае надобности. Но ведь достойнейший муженёк его попросту зарежет, а мне это зрелище совсем не доставит радости. И что же нам теперь делать??? Пусть дьявол заберёт меня со всеми потрохами, если я имею хоть какое-то понятие об этом! Где чёртовы носилки этой чёртовой вертихвостки? И где этот чёртов достославный месье, её счастливый супруг? Вы видели его в кортеже? Лучше нам поторопиться и отыскать сего нового Неистового Роланда, вашего братца, пока шляпа месье де Крийона не повисла на его же раскидистых рогах...
- Право! - воскликнул Шомберг, - Я начинаю жалеть, что поляки не отделали его чуть покрепче - лежал бы он теперь смирно, и не лезли бы ему в голову всякие глупости!
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-03-28 16:52:07)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
Лицо Келюса выразило напряженную работу мысли. Он нахмурил лоб, плотно сжал губы и почесал светловолосый затылок под тёплой шапкой, отороченной мехом.
- Вот и пошутили, - иронично усмехнулся юноша, - Я бы немедленно вытащил этого искателя приключений из сиренова логова за шкирку, можете мне поверить. Штука в том, что если мы попытаемся это сделать, только нашумим и привлечем лишнее внимание, - логично рассудил он, - Начнем с конца, как говорил мой учитель логики. Наш прекрасный друг наверняка намерен по-тихому выбраться из любовного гнездышка на последней остановке перед городскими воротами. Во всяком случае, я сам точно так и поступил бы. Прикроем его. Но если досточтимый рогатый супруг до тех пор вдруг вздумает навестить свою верную половину... - Леви скептически покачал головой, - Хоть одно радует: пока что я видел его в самом начале кортежа, он что-то увлеченно обсуждал с Генрихом. Однако, во всяком случае, нам необходимо как можно быстрее разыскать этот, как Вы выражаетесь, чертов портшез чертовой вертихвостки и держаться поблизости. Так мы сможем вовремя предупредить возможные неприятности. А знаете, что мне внезапно пришло в голову, мой дорогой друг? Мы, как галантные кавалеры, просто обязаны немного скрасить последние лье пути прекрасной части нашего каравана. Это, в конце концов, наш мужской долг, - жизнерадостное хмыканье завершило эту тираду.
- И у меня даже есть идея, как найти нужные нам носилки.
Глаза Леви загорелись проказливыми искрами.
- Вы ведь пользуетесь вниманием госпожи де Фоссье и все об этом знают. Так почему бы Вам не поинтересоваться самочувствием прекрасной дамы после сегодняшнего долгого пути? Она, конечно, будет рада Вас видеть. Ну а я тем временем навещу госпожу д'Аржан. Думаю, пяти минут нам будет достаточно, чтобы выведать, где же именно едет мадам де Крийон. Спорим, я сделаю это первым? - хлопнув коня по крупу, он пустил благородное животное вперед.
Благо, не у всех дам муженьки такие бешеные.
Отредактировано Жак де Леви (2017-11-22 11:01:34)
Мадам де Фоссье отчаянно скучала и на очередном ухабе невольно кляла дорогу словечками столь пикантными, что совсем не подходили для ее розовых губ. Вдобавок приходилось бороться с перманентным в последнее время желанием придушить собственными руками служанку, которая сидела напротив и трещала без умолку. Впечатлений у девицы было хоть отбавляй, теперь они изливались полноводным восторженным потоком на ее хозяйку. Перекрыть этот поток было невозможно, тут любой выйдет из себя, но Господь Бог пошел дальше и наградил свое создание пронзительным мерзким голосом. Просто раньше ее госпожа этого не замечала так явно, ей же не приходилось терпеть дни напролет. Она уже готова была расцеловать первого встречного, лишь бы только увидеть живое лицо кроме приевшейся гризетки. И тут небесные силы над ней сжалились. Выглянув в окошко, она услышала голос и увидела силуэт с щегольским пером, каковое нельзя было ни с чем перепутать.
- Месье Шомберг! - ангельским голоском негромко позвала дама, блеснула в улыбке белыми зубками, подняла ладонь и чуть пошевелила кончиками пальцев в приветственном жесте.
Разумеется, Шомберг незамедлительно подкрутил ус, подбоченился и, чуть откинувшись элегантно в седле, прогарцевал на серебристый голосок мадам де Фоссье.
- Ах, сударыня! - с неподдельнейшим восторгом воскликнул он, почтительно срывая с головы украшенный жемчужинами берет - Вас послал Всевышний! Вы мой добрый ангел! Я искал встречи с вами и счастлив ею! Мне совершенно наскучила компания ,в которой пришлось проделать последние лье.
- Какая ночь, мадам! - широким жестом обведя панораму процессии, Жорж водрузил берет обратно на голову, залихватски заломив его набекрень - Прекрасная, великая, грандиозная!
Как было замечено выше, барон принял некоторые традиционные средства против ночного февральского мороза ,так что красноречие его было необычайно. Искрясь в свете многочисленных факелов золотым шитьём, самоцветами и мехами, он наклонился к румяному личику госпожи де Фоссье и прочувствованно заворковал:
- Такие мгновения хочется разделить с близким созданием, с тем, чьи мысли и чувства созвучны твоим... - искоса взглянув на спутницу своей собеседницы, Жорж решил, что служаночка тоже очень даже ничего, но одёрнул себя и сосредоточился на прелестях хозяйки - Такая ночь! Звёзды, луна... Как это было у Ронсара?...
Чёрт его знает, как там было у Ронсара, но Шомберг совершенно растаял и настроился на игривый лад, вспоминая лукавые авансы, которые раздавала ему прелестная де Фоссье ещё в Париже. Неотрывно глядя в её заблестевшие глаза, саксонец попытался припомнить пару хоть чьих-нибудь строк, подходящих к случаю. Тут ему пришлось одёрнуть себя вторично, поскольку он вспомнил про Сен-Сюльписа и перспективы того оказаться на шпаге сурового Крийона.
- Не всем, увы, дано так тонко чувствовать, мадам - со вздохом и смешком заметил Жорж - Вот, например, достойнейший месье де Крийон, верный долгу, ни на шаг не отступает от нашего Государя во главе кавалькады. В то время, как его супруга в одиночестве трясётся в своём портшезе ...
И, довольный своей дьявольской ловкостью, небрежно добавил:
- Кстати, где она тут, бедняжка?
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-03-28 17:40:13)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
Законы кокетства безжалостны и жестоки. Требуют сдержанности, когда сдержаться так трудно. Да что там, почти невозможно.Бравый немец сегодня был совершенно неотразим. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее трепетало сердце в красивой груди мадам. Да у какой представительницы прекрасного пола оно осталось бы равнодушным при виде такого блеска? Эти неповторимые усы, это мужественное, истинно рыцарское сложение Аякса, эта выправка, будто спина у него из железа, а голова гордо приподнята. Кажется, даже когда он спит. А костюм! Да, если по родовитости младший представитель почтенной саксонской семьи был далеко не герцог, то сей недостаток должна была восполнять его внешность и умение себя подать. Иначе он не достиг бы своего положения и остался в рядах неизвестных никому юношей его лет. Какая разница, кто ты и откуда, если головной убор сидит так, что глаз не отвести? Ловушки разом позорно рухнули, ибо все вышесказанное невольно отразилось в восхищенном и пылком взгляде из-под густых ресниц, который достался королевскому фавориту.
- Боже мой, какой у Вас берет, месье, какая отделка! Но он же на рыбьем меху! Неужто Вашей прекрасной голове не холодно? Ночь... как Вы там сказали... замечательная, необыкновенная и чудесная, - Фоссье явно не утруждалась запоминанием прилагательных, да и зачем? - но это ей не мешает быть студеной до жути. Вы же замерзнете насмерть и двор лишится самого яркого кавалера! - в серебристом голосе прелестницы звучало нешуточное беспокойство, - Так нельзя. Поглядите, все вокруг в объемных теплых шапках! Она пойдет Вам ничуть не хуже и лишь подчеркнет мужественность Ваших черт. Вы будете похожи на грозу лесов, на охотника, который только что добыл целый мешок пушнины и тут же украсил себя шкурой. Это всегда так привлекательно! Берегите себя, умоляю, хотя бы ради меня, - заботливо промурлыкала дама тем обволакивающим тембром, который напрочь обезоруживает любого рыцаря.
При упоминании о Крийоне пухлая нижняя губка цвета коралла выпятилась в очаровательной гримаске.
- Крийон? Ну, он всегда был толстокожим. Как вообще можно терпеть такого неотесаного солдафона? Он, думаю, и дома, к супруге в постель, ходит строевым шагом.
Мадам имела твердое мнение: в мужчине должно гармонично сочетаться первобытное мужественное начало, от которого по коже бегут мурашки, и умение прочесть стихи и станцевать бранль и вольту, да при этом не отдавить партнерше ноги. Трудная задача. А кому сейчас легко?
Причем если по солдафону красавица проехалась не без удовольствия, то при упоминании о его жене ощутила не слишком явные, но неприятные уколы ревности. Она ведь не знала о сугубо практических и даже благородных целях саксонца. Не знала и того, что своими словами попадет в яблочко. Правда, виду не показала, отреагировала с показной небрежностью, не хуже чем у своего бравого собеседника, и уверенностью в себе.
- Бедняжка? Напротив, раз муж не докучает ей, то счастливица. Полагаю, в своем портшезе цвета лягушачьей спинки она наслаждается отдыхом от этого достойного господина.
- Лягушачья спинка? А... - с той же видимой небрежностью проговорил Жорж, стараясь не слишком активно крутить головой, высматривая в недрах королевского кортежа искомые приметы. Свинством было бы теперь прервать премилый разговор и броситься на поиски. А главное, Шомберг и сам был бы не прочь, подобно Сен-Сюльпису, нырнуть сейчас в уютное гнёздышко чужой супруги, тем более, что господин де Фоссье, даже со шпагой в каждой руке и с кинжалом в зубах, не представлял бы для немца опасности в поединке.
Но долг истинного дворянина и верного друга превозмог чары обольстительной кокетки. Крийон, конечно, толстокожий неотёсанный солдафон, но именно толстокожие и неотёсанные солдафоны имеют обыкновение насаживать на рапиру изнеженных придворных щёголей, застав их в портшезах своих жён. Поэтому щёголи стоят друг за друга горой и насмерть. Если, конечно, не грызутся между собой.
Однако оставить без внимания трогательное беспокойство мадам де Фоссье тоже было никак нельзя и по правилам приличия, и по зову... ну... скажем, сердца. Так что барон, вооружившись самой обаятельной улыбкой, рассыпался в благодарностях:
- Я польщён, сударыня, заботой, которой вы удостаиваете меня! Бог свидетель - я не ошибся, причислив вас к сонму Его ангелов! Признаться, я не взгромоздил на голову меховую шапку,
[ поскольку изрядно нагрузился bonum vinum, которое, как известно, laetificat cor hominis ]
опасаясь, что вы найдёте нелепым такой наряд. Но если вы настаиваете, я подчиняюсь и готов обрядиться и в шапку, и в шубу, и в львиную шкуру, чтобы совершенно преобразиться в сарматского Кратоса - закончил он, путая титана с отпрыском Пана Кротосом, а имея в виду и вовсе Ориона.
Наконец заметив неподалёку Келюса, Жорж, не прекращая улыбаться даме, с посильной осторожностью стал привлекать внимание товарища мимическими намёками. То есть попросту принялся в колеблющихся отсветах факелов строить рожи: таращил глаза и шевелил бровями в полной уверенности, что граф немедленно его поймёт и ненавязчиво присоединится к беседе, чтобы перекинуться парой слов.
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-02-11 14:12:11)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
Пока саксонец доблестно распинался одновременно в двух видах искусств, ораторском и галантном, и ради дружбы выдавал на-гора все свои умения, Келюс тоже не сидел сложа руки. Он, как уважаемый читатель уже знает, проехал вперед, где в одном из экипажей скрывалась, подобно вкусному ореховому ядру в скорлупе, очаровательная Диана д'Аржан, его давняя знакомая.
Леви как раз возвращался, чтобы отыскать Шомберга и первым сообщить ему результаты своей краткой кампании, когда товарищ заметил его. Судя по лицу юноши, на котором сейчас сочетались победное выражение и блуждающая глуповатая улыбка, поделиться было чем. Подтверждал эту теорию и довольно яркий след розового опиата на его щеке, румяной от мороза и вина и очень удачно не покрытой пока еще грубой щетиной.
Если быть совсем честным, то хитрюга, предлагая немцу это маленькое соревнование, изначально расчитывал, что ему самому почти не придется прилагать усилий. Мадам д'Аржан была уникальным созданием. Замечательно красивая, но при этом понимающая и без раздражающих женских недостатков вроде лишнего любопытства. Келюс почти уверен был, что ему просто выдадут интересующую его информацию без лишней мороки. Ну и что, зато у Шомберга имеются неотразимые усы, которые можно помадить и закручивать. Этим пока не мог похвастать его изящный блондинистый соратник. Значит, они в равных условиях.
Обладатель вышеозначенной растительности еще и мимику имел незаурядную. Правда, Леви, будучи еще под действием чар, не сразу сообразил, подзывает его друг или кайма на роскошном шомберговом седле грубовата и начала натирать. После очередного движения бровями, особо выразительного, Келюс быстро схватил суть и с присущей ему элегантностью подгарцевал к беседующим так, чтобы оказаться достаточно близко к другу.
- Сударыня, эта ночь великолепна, но вы еще прекраснее, - откомплиментил юный королевский фаворит виднеющуюся в окне портшеза головку, снял шапку и снова водрузил на макушку и уши, дабы не околеть.
- Что тут у вас, дружище? - шепнул он саксонцу.
Отредактировано Жак де Леви (2018-02-14 00:24:42)
- Wunderschоn... - прочревовещал в ответ Жорж.
- Прекрасно! - повторил он уже громко - Вы очень кстати, граф! Представляете, совсем недавно мы с вами толковали о благодетельных дамах и их воинственных мужьях, приводя в пример доблестного месье Крийона...
- И только что прекрасная мадам де Фоссье сказала мне, что почтеннейшая мадам Крийон следует совсем рядышком, в своём портшезе цвета лягушачьей спинки - тут барон принялся говорить, с какими-то странными интонациями - Забавное совпадение, не так ли? В таком же, вероятно, что и ваш кузен, но цвета лягушачьей спинки. Хм! Лягушачьей спинки... Это оттенок зелёного, должно быть, а? Я, признаюсь, несколько невежественен в таких тонкостях французского языка. Это ведь будет зелёный, да, друг мой?
- А я, знаете ли, этой очаровательной ночью совершенно покорён моей очаровательной собеседницей, да простит она мою дерзость - вздохнув замурлыкал Шомберг, пожирая повлажневшими глазами румяное личико благодетельной дамы - и если мадам не отвергнет мою общество, и согласится доставить мне такое удовольствие, я желал бы сопроводить её до самых тor von Krakau...
При этом барон легонько пнул коленом колено Келюса и выдал очередную гримасу, обозначающую, что, совершив эпический подвиг коварства и проницательности, он теперь желал бы тоже оказаться самое малое перемазанным опиатом красавицы Фоссье, как перемазан, стараниями мадам д'Аржан, сам де Леви, и как наверняка сейчас обильно отмечен почтеннейшей мадам де Крийон месье Полоумный Колетт.
- Но вы, кажется, куда-то спешили, когда я остановил вас? - невиннейшим тоном барон дополнил товарищеский пинок.
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-03-28 14:19:20)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
Леви посмотрел на саксонца, как смотрит пекарь на своего товарища и совладельца, который в одно прекрасное утро неожиданно заявляет, что нынче погодка больно хороша, поэтому сидеть в их общей пекарне ему неохота. Плевать он хотел на нужды голодных горожан и намерен отправиться на прогулку вместо того, чтобы замешивать тесто и готовить начинку.
Если уж на то пошло, им обоим удалось поворковать с красотками одинаковое количество времени. Коли на щеках и губах Шомберга не образовалось за этот период следов кармина, то Келюс тут вообще ни при чем. Приёмы надо знать. И это уж точно не повод предоставить Жаку вытаскивать кузена самому. В конце концов, Сен-Сюльпис не только его кузен, но и друг саксонцу. Как это вообще называется, пытаться бросить друга ради бабьей юбки! Келюс недолго думая одарил барона ответным пинком, ничуть не менее красноречивым и явно означавшим только одно: только попробуй слинять! Это нечестно.
- Почти угадали, друг мой, почти угадали, - промурлыкал он Шомбергу вкупе со взглядом чистым, как слеза младенца, - я спешил. Очень спешил вам сообщить, что вы мне срочно нужны. Или, вернее, не мне, а кое-кому другому. Мне ужасно жаль, что приходится вас разочаровать и лишить вашего общества очаровательную даму, но до Krakau не выйдет, - фаворит изобразил на лице сожаление. - Мне тут передали, что король нас немедленно требует к себе. Видимо, хочет обсудить какие-то подробности въезда. Простите великодушно, сударыня, но мне приходится украсть барона. Увы.
Черт возьми, как иногда удобно быть другом принца! Не нужно изворачиваться и выдумывать сто и одну причину, когда нужно срочно откуда-то улизнуть или, напротив, объяснить свое присутствие. Герцог Анжуйский ждет, кто посмеет задерживать? И тем более приятно знать, что ты друг очень понимающего и великодушного принца, потому что Генрих совершенно точно не стал бы пенять за такое невинное злоупотребление. Его раздражают совершенно иные вещи.
- А по дороге, Шомберг, я вам непременно расскажу о тонкостях оттенков и поясню, что означает по-французски "бедро испуганной нимфы" и "блошиное брюшко", - невозмутимо посулил товарищу юный граф, - так что откланивайтесь и едем.
Отредактировано Жак де Леви (2018-02-22 17:46:10)
Ей богу, Жорж заскулил бы с досады, если бы подобную искренность выражения чувств в присутствии дамы, тем более дамы с каждой минутой ему всё более небезразличной, можно было счесть пристойной. Но - увы, увы и увы! Так что Шомбергу пришлось лишь раскланяться, снова совершив для выразительности манипуляции со своим роскошным и не по сезону изящным головным убором.
- Прошу прощения, сударыня - обязанности придворного. Когда касается исполнения долга мы, поверьте, не уступим господину Крийону. Но мои мысли и моё сердце, если вы позволите, я оставлю подле Вас, вот на этой бархатной подушечке - изрёк он, волооко с поволокой заглядывая в самую душу супруги господина де Фоссье.
- Чёрт побери, обидно прерывать такую славную игру, - провожая её портшез унылой миной, сообщил немец Келюсу, - Зачем это мы так срочно понадобились принцу? Что за суета вдруг? И когда нам теперь вытаскивать Сен-Сюльписа из преисподней, в которую он уже одной ногой ступил, раз нужно спешить? Как всё это не кстати, дружище!
Портшез с его вожделенным содержимым совсем скрылся во мраке и Жорж грустно вздохнул.
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-03-28 15:30:54)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
- А Генрих нас пока и не звал, - признался Келюс, - я помянул его всуе. Нужен же был уважительный предлог, чтобы вас как-то оттащить от вашей прелестницы, верно? Это первое, что пришло мне в голову, - плечи наследника достойного рода Келюсов приподнялись и опустились в беззаботном пожатии, - Нет, я прекрасно понимаю и уважаю ваше естественное желание, друг мой, как и ваше право немного расслабиться, я бы тоже не отказался. Но придется повременить. А как вы хотели? Дружеский долг, - внушительно констатировал Жак баском, - я же не могу разорваться надвое, дабы более-менее эффективно стеречь подступы к местопребываниюь одного слишком рискового дурня, и дабы здесь не случилось смертоубийства. Если вдруг что, один должен отвлечь, а другой предупредить и прикрыть.
Вздох Шомберга мог разжалобить даже стены, да и солидарен был его приятель. Поэтому испустил сочувственный вздох вместе с облачком пара. Морозец крепчал.
- Но не переживайте, дружище! Я предлагаю в Кракове, когда мы будем устраиваться на ночлег, как следует отмутузить этого тяжко раненого Ромео. Чтоб неповадно было нарываться. Я полностью на вашей стороне!
Обличительный монолог не мешал Келюсу одновременно, вытянув шею и вертя головой по сторонам, высматривать тот самый портшез цвета квакушкиной шкуры. Много времени не понадобилось, из множества экипажей такой был только один. Вряд ли хозяйка использовала столь же оригинальное сравнение, как шомбергова пассия. Наверняка пошло и расхоже именует оттенок обивки своих носилок "изумрудным".
- Глядите, оно?
Шомберг понял наконец, что его, кажется, слегка надули, но заморачиваться этим не стал из благодушия и лени.
- Да кто ж его знает, - неуверенно ответил он, взглянув на зелёный портшез - Я с детства не наблюдал спинки лягушек... Но раз зелёный - вероятно оно...
Он внимательнейшим образом рассматривал теперь объект их с Келюсом блестящих и самоотверженных стремлений, словно надеялся уловить амурные звуки, доносящиеся из его недр, или заметить какую-либо часть пока ещё целого господина Сен-Сюльписа, высунувшуюся из этих же недр.
- И как же мы станем извлекать нашего друга из этих тенёт, если он, пуще чаяния, из гордости заартачится? Силой что ли? Для этого вам непременно понадобился я, злодейски оторванный от сладостей милашки де Фоссье? Это будет скандал, друг мой.
Лучше, наверное, вам как-то аккуратно увещевать кузена. Так, мол, и так, милый дружочек Анри, ты залез не под ту юбку. Так что будь любезен, братец, перестань, Donnerwetter, разыгрывать Флориндо, а не то явится Капитан, да не балаганный, а даже слишком настоящий, и дело примет скверный оборот. На календаре февраль, вокруг - Польша, дьявол её побери и Господь её храни, так что на местном погосте холодно и неуютно, и делать там, говоря по совести, не черта.
Это ещё при том, что мы не уверены в том, что мадам Крийон принадлежит как экипаж, так и честь принять в нём Сен-Сюльписа.
Впрочем, я весь к вашим услугам. Готов не щадя своих сил и, в особенности, сил и самолюбия месье де Колетта, ха-ха, сделать всё для его спасения. Amen!
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-03-28 15:44:03)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
Келюс махнул саксонцу рукой с выражением "да это-то все понятно, но надо же что-то делать," и хотел уже расставить все точки над и, но вдруг изменился в лице.
- Вот дьявол, - чертыхнулся он, - Только вспомнишь хорошего человека... Смотри, кто там! А ты говоришь...
В ярком свете факелов впереди виднелся силуэт всадника, который направлялся против движения процессии. Узнаваемая лошадь, такая же крупная и основательная как и наездник. У самого плечищи шириной в косую сажень, соответственная выправка, лихо напяленная шапка. Кто был знаком с Крийоном, тому сложно было его перепутать с кем-то другим.
- Я возьму на себя несносного кузена. Предупрежу и пусть верная женушка спрячет его как следует. А ты, Шомберг, Бога ради, - взмолился юноша, - поезжай вперед и отвлеки этого рогоносца, да получше. Как только управлюсь, я сей же момент к вам подъеду и избавлю тебя от крийонова общества. Обещаю.
Не дожидаясь ответа, дабы сэкономить драгоценное время, юноша развернул коня. В Шомберге он не сомневался и благодарил про себя удачу за широкую дорогу, за светлую ночь и за то, что пресловутый зеленый портшез сейчас находится позади.
Поравнявшись с этим злосчастным экипажем, Жак проявил всю возможную деликатность, а именно что есть мочи забарабанил в стену, а затем просто-напросто рванул в сторону занавесь на оконном проеме, образовав порядочную щель.
- Эй вы, голубки! Хватит ворковать, а не то попадётесь в когти ястребу, который уже на подлете. Слышите меня? - громким шепотом рявкнул юноша в пахнущую духами и мускусом теплую темноту так, чтобы его хорошо было слышно внутри, но как можно меньше - снаружи.
- Я знаю, что вы здесь, кузен. Стекайте-ка в ноги к своей любезнице и притаитесь, да поживей, дьявол вас задери. А вы, сударыня, накройте его чем-нибудь понадежнее, чтобы ваш глазастый супруг, который вот-вот подъедет вас проведать, увидал лишь плед или мех, уж не знаю что там у вас.
Февраль? Польша? Мороз? Чепуха. В портшезе было жарко. К опасности в лице весьма серьёзного мужа Анри относился с молодой беспечностью. Он хорошо знал Крийона, его характер и умения, в полной мере отдавал должное. Однако тот, кто родился с серебряной ложечкой во рту, быстро привыкает к своему везению, как привыкают к удобным сапогам. У Сен-Сюльписа было все: молодость, внешность, происхождение, средства, дружба короля. Неужели такая мелочь могла ему помешать, когда хочется приятно провести время и поднять настроение? И вообще: если проникая внутрь носилок он четко помнил о чреватостях, то совсем скоро окружающая действительность уже уплыла куда-то очень далеко. Остались только жаркие руки, сладкий запах бархатной кожи да податливые сладкие губы.
Для чуткого слуха любовника любой человеческий голос звучит как иерихонские трубы, а стук - как кузнечный молот по наковальне. Внезапное и столь грубое вторжение произвело настоящую вселенскую панику в масштабах одного маленького гнездышка.
В первые секунды Сен-Сюльпис подумал, что это чья-то дурацкая шутка. Узнав голос кузена, испытал мгновенное желание прибить его на месте. Еще через секунду понял, что это не розыгрыш и издал шипящим шепотом целую тираду, приводить которую мы не будем в силу крайней ее... экспрессивности.
Выход был только один. Последовать совету и засунуть свое самолюбие подальше, как минимум для того, чтобы не подставить перепуганную таким внезапным поворотом даму. Ну и жить, конечно, тоже хотелось, чего уж там...
- Черт, черт, черт! - нога все еще побаливала, поэтому принять необходимое положение оказалось не так просто. Еще и высидеть так определенное время. Пока дама наскоро приводила в порядок растрепанные волосы и разыскивала в темноте шапочку, ему удалось, наконец, кое-как устроиться. Наброшенный шерстяной плед мешал нормально дышать, в рот лезли мерзкие вездесущие волоски. Услышав вердикт Келюса "не видно", злосчастный замер на корточках в ожидании спасительного мига, когда муж перебросится парой фраз со своей благоверной и отчалит. Утешения было два. Выпускать пар мысленно и жаться к самым очаровательным коленям на всем белом свете.
- Пледы. Ненавижу шерстяные пледы. И крытые портшезы на полозьях. И мужей, которые являются не вовремя, чтоб весь их клан приподняло повыше за левую пятку и не поймало, - изливал он беззвучно душу.
Отредактировано Анри де Сен-Сюльпис (2018-03-21 21:05:47)
Человеком, который больше всего хотел бы в эту минуту разделить уверенность Келюса в находчивости господина де Шомберга, был сам господин де Шомберг. Но в ответ на энергичную "мольбу" он смог только обескураженно нечто промычать, а затем проводить графа недоумённым взглядом. "Stupor" - уверенно констатировал бы мэтр Мирон, доведись ему оказаться сейчас рядом с бароном.
Хотя Крийон приближался неспешно, Жоржу казалось, что тот мчится галопом.
"Verdammtescheissedonnerwettergottverdammt!..." - пронеслось в его голове и он решительно двинулся навстречу прославленному, но теперь несколько рогатому герою.
По причине молодости, самоуверенности и малой склонности к размышлениям, ни тени трепета саксонец не испытывал. Он был шапочно знаком с храбрейшим из храбрых по осаде Ла Рошели да мимоходом представлен ему при дворе. Не сомневаясь, что и Сен-Сюльписа, и, к примеру, Келюса Крийон при случае разделал бы, как Бог черепаху, Жорж в то же время был уверен, что случись схлестнуться с Крийоном ему, в худшем случае дело кончилось бы обменом славными молодецкими ударами, с последующим великодушным примирением, вполне рыцарским и христианским. Что же касается изощрённых интриг, то все свои резервы по этой части барон исчерпал сегодня с мадам де Фоссье. Поэтому теперь ему оставалось только очертя голову кинуться в атаку наудачу. Что Шомберг и сделал, немедленно понеся околесицу.
- Приветствую вас, месье Крийон! - радостно заорал он - Какая удача! Я как раз вас и разыскиваю!
(а зачем я его разыскиваю?)
- Меня послал к вам...
...господин Сен-Сюльпис!
(ох ты чёрт!)
- Да-да!
Была тихая лунная ночь. Жоржа несло по волнам фантазии без руля и без ветрил:
- Он сообщил мне, что у него для вас важнейшее сообщение!
(о, да!)
Какой-то страшный секрет!И доверить его он может только вам! Вы ведь знаете, он давеча был ранен, защищая честь нашего принца, а потому не может сейчас ехать верхом. Прошу вас немедленно отправиться со мной к его портшезу! Дело, верно, и правда безотлагательное! Сен-Сюльпис так возбуждён, он прямо весь горит!
(ХА-ХА!)
- Поторопимся же, месье!
Отредактировано Жорж де Шомберг (2018-03-28 13:10:52)
Что до меня, то я немец, пусть грубый, тупой, но прямой.
- Месье де Сен-Сюльпис? Вы не шутите? Что ж такого могло случиться?
Крийон придержал коня, поскреб в затылке и удивленно хмыкнул. Такой серьезный человек не мог иметь дел с легкомысленным и ветреным Сен-Сюльписом и относился к окружавшим Генриха юнцам как массивный дог к суетливым щенятам. Единственным, что их объединяло, была королевская служба, мужеский пол и дворянство, да еще то, что командир королевских гвардейцев хорошо знал их отцов. Вот, пожалуй, и все. Молодое-дерзкое поколение по большей части, увы, не вселяло в него особых надежд, как это обычно бывает. Не туда они применяют свою наглость. Не хватает принципов, уважения к дворянской чести, готовы обсмеять всё и вся, а интересуют их исключительно попойки, женщины да мода. Взять, к примеру, слишком большое внимание, которое этот юноша уделял своему внешнему виду. Нет, никогда человеку старой закалки было этого не понять.
- Что ж, в любом случае, благодарю вас, месье де Шомберг, что не сочли за труд проводить меня к возку господина барона. Право, я не обращал внимания, где именно он едет, поэтому провожатый не повредит, - спокойно поблагодарил он саксонца, не переставая изумляться.
И все-таки, что могло соединять его с этим господином? Между ними не было ни дружбы, ни вражды, ни надобности в деловых отношениях. Но раз барон был так любезен, что взялся разыскивать его, и раз дело такое спешное... Скорее всего, что-то связанное с Анжуйским.
- Едемте.
Вояка помнил, что рана, полученная Сен-Сюльписом в Познане, не позволяет миньону пока садиться в седло. А значит возок, в котором барон едет в Краков, находится где-то среди сопровождающего Генриха де Анжу санного поезда.
Не каждый день видишь, как твой братец, всегда такой пафосный до самодовольства и чертовски изысканный, свернулся в ногах у дамочки, подобно ручной собачонке. Это было так забавно, что Келюс хихикнул, даже несмотря на волнение. Осмотрел снаружи. Заглянул в окно. Укрытие было надежным. Внизу темно и со стороны ничего не видно.
- Порядок. Главное, устройся поудобнее, милый кузен, вдруг этому рогатому быку (простите великодушно, мадам, вы же носите его имя) вздумается вести с супругой долгие беседы? И не вздумай чихнуть. Свалить будет не на кого, болонки чихают иначе. А я поехал к Шомбергу, который его сейчас усиленно отвлекает.
Причмокнув, он слегка стукнул каблуками по бокам своего скакуна и тронул его вперед. Через несколько минут он поравнялся со своим саксонским приятелем и Крийоном.
- Ба, господа, давно не виделись. А что это вы здесь... Ах, Сен-Сюльпис звал? Что это у него на уме? Взволнован? Что ж, не иначе как дело государственной важности. Он вас так уважает, месье де Крийон. Все уши прожужжал про вашу храбрость и ваш авторитет. И для него так важно ваше мнение... Думаю, хочет о чем-то посоветоваться. Кузен! Кузен. Странно, уснул он там что ли. Где ваш господин, олухи? Отлучился? Как отлучился? Куда? Как не можете знать? Что за бред? Бог ты мой, как неудобно получилось! Сударь, примите наши искренние извинения. Недоразумение какое-то...
Красивое лицо юноши изображало самое искреннее недоумение.
Квест закрыт.
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.
Вы здесь » Vive la France: летопись Ренессанса » 1570-1578 » Pologne » Через звезды к терниям. На подъездах к Кракову, 18 февраля 1574 года
