В то время как в общем зале постоялого двора кипело оживление, Луи расположился в самом дальнем углу заняв пустой столик, таким образом он оставался в гордом и долгожданном одиночестве. Никто не желал к нему подсаживаться, а он сам и не горел желанием с кем-то общаться. Ему претило это шумное место и единственной причиной, по которой он был вынужден спуститься в общий зал было то, что он просто проголодался. Поев, он попросил приготовить ему крепкий чай. Кроме этого архиепископ мог убедиться, что его люди, которым, кстати, завтра утром рано отправляться в путь, не выпили лишнего. Они всегда отличались прекрасной дисциплиной, но Луи вел себя иногда уж больно дотошно. Ему хотелось чтобы его спину прикрывали те, кому он мог доверить свою жизнь. После хорошей пьянки, даже на следующий день, держать в руке оружие будет очень трудно. Сжав ладонями чашу с горячим чаем из малиновых листков, церковник практически уткнулся в нее носом, вдыхая ароматный пар, исходящий с поверхности. У Луи неприятно ломило в висках и давило в затылке. Такой травяной отвар всегда уменьшал его головную боль. Ему не стоит так волноваться перед дальней дорогой и мучения прекратятся. Но как тут не переживать? Оторвав взгляд от мутной поверхности чая, Гиз соизволил обратить внимание на то, что творилось вокруг. Народу в зале было не так много. Большая часть уже разошлась по своим комнатам. Все остальные, кто остался, вели себя тихо и спокойно. Даже певцы, развлекающие в дневное время народ, куда-то ушли. Неподалеку от архиепископа расположились его гвардейцы, они что-то обсуждали вполголоса. Двое из них ели, остальные болтали, еще троих было не видно. Наверное они наверху, улеглись все же спать. У одного из присутствующих в зале солдат на коленях сидела молодая, полуголая девица. Она пыталась часом ранее ухватить Людовика за его волосы, а он шуганулся от нее, словно увидел черта, выбравшегося из преисподней. Луи расположился весьма выгодно, чтобы закрыть стеной спину, оставить гвардейцев с правой стороны, а самому видеть все, что происходит в зале. Махнув рукой, молодой человек подозвал к себе мальчишку слугу, торопливо таскающего подносы с едой от одного гостя постоялого двора до другого.
— Юнец, бегом поднимись на верх и постучись в комнату, ту, которая седьмая от лестницы. — улыбнувшись, Луи достал из поясного кошелька монетку и заложил ее в ладонь растерянного мальца. Тот кивнул, смущенно промолчал, а его глазенки загорелись. Небось купит себе чего-нибудь вкусного, маленький паршивец. Но детей нельзя судить за такие поступки. В большинстве случаев дети бедных горожан ведут нищенствующий образ жизни. Таких Гиз перевидал в своей жизни уже не мало. Когда мальчишка убежал, Луи ставалось ждать и надеяться, что Шарль де Коссе совсем скоро спуститься из своих "хором" и составит Его Преосвященству компанию. Покойный дядя Шарль всегда учил его не доверять никому, кроме своих родных. Луи до сих пор живет с этим законом в сердце. Он может позволить себе верить только своим любимым братьям и сестре. Ради своего старшего брата, кстати, он и согласился на эту авантюру - добраться до Авиньона, когда там прибывает понтифик и добиться его печати на генеалогии Гизов. Заодно Луи доставил бы ему кое-какое личное письмо. Когда-нибудь его брат Генрих станет королем, единственным и достойным правителем всей Франции. Это будет тогда, когда небо станет багровым от крови всех их общих врагов семьи.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-04 10:35:41)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Людовику заранее было известно, что его должен будет встретить на постоялом дворе граф Коссе, наверное потому встреча их произошла весьма легко и непринужденно. Не знай молодой человек своего собеседника в лицо, он был даже не стал с ним разговаривать. Им обоим предстояла важная миссия - доставить в целости и сохранности документ с генеалогией Гизов в столицу Франции. Задачка, скажем так, весьма не из легких. Стоило графу подсесть рядом, как архиепископу стало заметно легче. Головная боль постепенно проходила и чай, который он впрочем и не допил, уже был не нужен. Услышав заявление про мальчишку вместо обычного приветствия из уст Шарля де Коссе, Гиз криво ухмыльнулся и отодвинул от себя чашу.
— Мне передали, что вы будете здесь. Мальчишку я отправил, когда пожелал нужным. — произнес Луи, встретившись со взглядом сына маршала. Генрих говорил, что этот человек поддерживает дроздов и не прочь закрыть глаза, если эти сморщенные лилии наконец-то засохнут, а значит графу можно доверять. На самом ли деле это так? Луи не стал забивать себе голову. Вдвоем им будет гораздо легче довезти документ из Авиньона. Сколько бы дядя Шарль не приставлял к своему племяннику учителей по фехтованию, Луи все равно фехтовал шпагой как кузнечик, у которого еще вдруг неожиданно случился паралич.
— Мы пока еще никому и не нужны. Только стоит нам отъехать не от Парижа, а от самого Авиньона, как, ручаюсь, за ними будет открыта охота. Не уверен, конечно, в своих предположениях, но они мне кажутся очень основательными.
Интересно, а если они все полягут, защищая документ, который нужен старшему Гизу на какой-нибудь вшивой тропе в лесу. Будет ли эта генеалогия ценной тогда? Церковник все же был уверен, что его семье эта бумага пригодится и готов был рискнуть жизнью. Ему требовалось развеяться.
— Вы знаете, что путешествие будет нести в себе определенные риски? - поинтересовался у собеседника Людовик. — Простите мою небрежность, граф, может вы желаете чего-нибудь выпить.
Действительно, сам пьет, пусть и чай, а гость сидит без всего. Не красиво. Луи не желал говорить слишком открыто. У стен бывают уши. Ведь не зря же он ехал в простом дорожном костюме, а не в церковном облачении, и не взял с собой слишком много народу. Огромное количество ненужной охраны привлечет лишнее внимание. Когда-нибудь, как только разговор перейдет из делового в личный, Гиз спросит у Коссе, каких он птиц предпочитает выбирать для охоты.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-04 10:38:11)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Кивнув своему собеседнику Луи подозвал к себе одну из девушек, кажется прислуживающих здесь, и велел ей притащить к столу бутылку лучшего вина. Архиепископ был не прочь выпить, но собирался скорее разбавить воду вином, чем наоборот. Он предпочитал монастырское вино. В аббатстве Сен-Дени готовят замечательное вино. Жаль, что церковник забыл его захватить, ну хоть одну бутылку он мог бы взять. Сейчас уже было поздно об этом думать. Он в дороге. Придется довольствоваться тем, что есть.
— Я позаботился о том, чтобы никто не узнал о истинной цели нашего визита в Авиньон. Я еду попросить благословения у Его Святейшества пока он находится во Франции. — на мгновение Гиз замолчал, но сделал это он из-за того, что к столику подошла девушка. Она принесла на подносе три бутылки вина. Что же, одну можно выпить сегодня, а остальные две взять с собой. Дорога предстоит дальняя и нудная. Луи взял с собой почитать пару книг. С помощью них он скрасит свое одиночество.
— Его Святейшество ждет меня. Три дня назад я отправил ему письмо. Нас обязательно примут. Меня... — молодой человек откупорил бутылку вина и налил себе в принесенный бокал, еще один он придвинул к собеседнику и тоже щедро окропил его дно красной жидкостью — И вас.
Под своим заявлением Луи намекал на то, что Шарль де Коссе будет сопровождать его даже на аудиенции. Разговор с понтификом будет проходить наедине, но до дверей приемной Коссе точно дойдет.
— А еще вы поедете вместе со мной в экипаже до самого Авиньона и так же сопроводите обратно. Мои люди будут охранять меня снаружи, а вы обеспечите мне безопасность если кто-то нападет вовремя пути находясь рядом. Кроме этого мне требуется хороший собеседник.
Архиепископ Реймсский ухмыльнулся, поднял свой бокал и в дружественном жесте отсалютовал им графу.
— Давайте выпьем за то, чтобы высоко в небе выше всех парили только дрозды и за то, чтобы путь был легким — прикрыв глаза, Луи припал губами к бокалу. Вино в нем оказалось не разбавленным. Он забыл о том, что хотел добавить туда воды. Исправить эту оплошность он не захотел и допил до конца. Ненароком молодой человек провел по левой стороне груди ладонью, где у него была зашита под камизой та самая бумага с доказательством генеалогии Гизов.
— Как поживает ваша супруга? — мягко он спросил вдруг графа Коссе, сомкнув пальцы в замок и поставив локти на стол.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-04 14:58:56)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Вот Людовику вино кислым или неприятным не показалось. Пусть оно и было не таким уж прекрасным на вкус как другие, но и отвратным он бы его не назвал. Он не был хорошим ценителем вин и скорее относился к ним слишком просто для человека благородного происхождения. Все же у архиепископа немного другие цели жизни, вместо того, чтобы выбирать и вынюхивать сорта вин. Стоило графу начать свой небольшой рассказ, церковник уставился на него с любопытством и неприкрытым интересом, надеясь услышать из уст этакую сказочку на ночь. Вряд ли, конечно, ночь на постоялом дворе будет спокойной. Последнее время Гиз спал не так уж и крепко, лишь потому, что ощущал, как враги ему дышат ледяным дыханием в затылок. Из-за того, что он стал архиепископом и вел опасную деятельность не только в своей епархии, но и в Париже, касательно преследования гугенотов, у него появилось очень много недоброжелателей. Кроме этого Луи приходилось играть на два фронта. Строить перед королем одного из его преданных "друзей", а на самом деле поддерживать брата Генриха втихаря. Плюс к этому Гиз шпионил на Его Святейшество, не забывая служить себе, любимому и прекрасному. Из всего этого Луи всегда выбирал в первую очередь свою семью и их интересы. Дослушав рассказ Шарля де Коссе до конца, он улыбнулся, хмыкнул и едва сдержал смех. Да уж, история вышла презабавная. Наверное, вкус вина был после ложки меда слишком ужасным, хотя кто знает.

— А мне пока ничего похожего не удалось увидеть, а жаль. — буркнул Луи, ожидая, пока все чашки и кружки уберут со стола. Никто в зале даже не догадывался, что он представитель высшего духовенства и, впрочем, это даже лучше. Когда-нибудь он станет кардиналом и тогда ему будет немного спокойнее. Папа Римский сказал, что предаст анафеме любого, кто попробует причинить вред его людям. — Завтра мы выедем в путь рано утром. Едва на небе появится солнце.

Луи несколько раз видел супругу графа, но лично с ней не был знаком. Он знал, что у него есть дочка и на подходе еще ребенок. Неизвестно только, какого он полу. Архиепископ почувствовал, что его сердце начинает немного завидовать семейному счастью Шарля. Ведь у него самого никого не было. Всю свою жизнь он отдал на откуп церкви, начиная с совсем уж ранних лет. Родители знали, кем он будет, когда подрастет. Ради Господа Луи был готов отдать все. Сердце Луи в данный момент было занято некой чудной дамой при королевском дворе, имеющей прекрасное имя - Габриэль. При виде этой прелестницы под ногами у Гиза пожаром пылала земля. "Служитель Господа может совершать прогулки в ад, если ведет свою паству на Небеса". Тяжело разрываться между церковью и собственными чувствами. При этой мысли Луи как-то помрачнел даже.

— Скоро семейство Коссе пополнится еще одним чудным ребенком — постарался сохранить молодой человек благостное выражение лица, но у него это не получилось.
Видно было что его гнетет нечто изнутри.
— Уже позднее время, а вставать надо будет вместе с солнцем. Доброй ночи, граф.

Уж слишком быстро церковник решился покинуть собеседника. Поднявшись на ноги Луи бросил на стол несколько монет, которых хватит чтобы оплатить весь ужин, в то числе и вино. Одну бутылку он взял с собой, вторую, не начатую, оставив графу, как презент. Пусть распоряжается ей как захочет. Оставив спутника в одиночестве, архиепископ поднялся к себе в комнату и даже не раздеваясь, плюхнулся на постель.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-05 11:27:42)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Среди ночи Луи проснулся, но не из-за того, что его укусил клоп или другое неприятное насекомое, а потому что за стенкой шумели, причем делали это весьма эффектно. Сначала церковник спросонок подумал, что кого-то бьют или лупят, раз несчастный так орет, но потом сообразил что там происходит. Ему пришлось несколько раз стукнуть по стене каблуком высокого сапога, пытаясь вразумить соседей, но это не произвело должного эффекта. Парочка заткнулась только после того, как им громким криком пообещали огонь Господень, геенну огненную и черта с острыми вилами в кровать рядом. После этого стало тихо. Только тогда, перевернувшись на другой бок, Гиз попытался уснуть, но сон не шел. Остаток ночи он пролежал смотря в потолок. К утру Луи уже был на ногах и собирался в путь. За окном, через занавески, в это время пробивался рассвет. Фиолетово-розовое небо постепенно стало становиться оранжевым. Вместо плотного завтрака архиепископ побыстрее перекусил куском пирога и запил его вином из бутылки. Как раз за этим делом его застал граф Коссе. Луи открыл ему дверь уже полностью одетый и собранный. Выглядел он каким-то потрепанным и помятым на вид. Ночевать в таких условиях ему приходилось видимо весьма не часто. Между прочим, таких остановок будет еще достаточное количество, чтобы постепенно пожалеть о путешествии. Но если так надо поступить для счастья и процветания семьи, Луи готов ездить куда угодно и сколько потребуется.

— Доброе утро, граф. —  тихо проговорил он, поприветствовав своего спутника, запуская в темные кудрявые волосы пятерню. — Раз все готово, идемте.

Луи быстро забрал свой нехитрый скарб из комнаты и вышел следом за Коссе. Лошади действительно были готовы и оседланы. Гвардейцы выглядели лучше своего охраняемого. Он остановился около черного, словно смоляного, коня и забрался на его спину, по удобнее расположившись в седле. Конь был его личной собственностью и был куплен очень давно. Его жеребенком еще подарил племяннику кардинал Лотарингский Шарль де Гиз. Луи дал коню кличку Полночь, потому, что вскоре дядя умер и произошло это после полуночи. Вскоре вся процессия не спеша отчалила от постоялого двора. Все это время молодой человек молчал, его грызли неприятные думы. Он опасался за жизнь своих любимых братьев. Сестру бы никто не тронул, хоть она тоже представляла некую опасность для противоположной стороны. Пока никто не вступал в открытое противостояние с королем, но отношения с ним начали постепенно портиться. Улыбаться-то все друг другу улыбались, а вот что происходило вне чопорных разговоров, никто даже не догадывался. Можно говорить собеседнику комплименты и пить за его здоровье, но в душе желать чтобы тот побыстрее сдох в канаве. Выехав на лесную тропу, Луи решил подать голос.

— Граф, а вы разве не беспокоитесь за свою безопасность? —  на самом деле молодого человека интересовало, как отнеслась супруга Шарля к тому, что он поедет сопровождать одного из братьев Гизов, рискуя своей жизнью. Такие вопросы задавать не принято, но Луи было интересно. — Скажите мне честно, что сподвигло вас пойти на такие риски?

Уцепившись в поводья покрепче, архиепископ повернул голову в сторону сына маршала, затем вновь вперед. Впереди них ехали двое гвардейцев. Один из них был весьма странным на вид. Остальные же мало чем отличались от простых телохранителей человека знатного происхождения.

—  Видите этого человека? Он не из наших краев, но я могу ему верить как самому себе. До службы мне он служил моему дяде, а после его смерти перешел ко мне.

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Никто, кроме братьев Гиз и нескольких доверенных человек, не знает о настоящей цели визита архиепископа Реймсского к Папе Римскому в Авиньон. Для всех остальных он просто едет попросить у него благословения, как священнослужитель. Это не порицается же обществом и не может быть запрещено. О существовании документа тоже знает ограниченное число людей, например Николя Давид. Луи позаботился, чтобы во время тайных встреч и договоров никто не путался под ногами. Последнее время он стал больно подозрительным и это спасало не только его самого, но и дело всей его жизни. Только когда брат Генрих станет королем можно будет расслабиться и посвятить жизнь улучшению французской церкви, а пока надо давить врагов словно клопов. Их количество почему-то не уменьшается, скорее наоборот, прибавляется. 

— Я не верю в удачу, я верую в Господа Нашего, который будет нашим покровителем и защитником. В первую очередь я защищаю веру истинную, пока король старается продвинуть еретические учения в массы.

Молодой человек оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил. Лес казался практически глухим местом. Лишь мерный стук копыт и звяканье обмундирования раздавались в полной тишине. Все же Луи понизил голос для конспирации. Своим людям он доверял, но осторожность не помещает.

— Подписанный в том году эдикт королем неслыханная дерзость. Он разрешил гугенотам исповедовать протестантизм на всей территории Франции. Этим самым он поругал истинную нашу веру.

Не устраивало молодого человека то, что ему спокойно не давали ввести инквизицию в Париж. Король ни в какую не хотел соглашаться на такое, как бы его не уговаривали. Протестанты бы с криком убрались как можно дальше от Франции если бы их спины подпалил святой костер инквизиции. Возможно Генрих боялся, что лишится части сил, которые получал от гугенотов, и останется в меньшинстве. Ведь вся католическая часть страны поддерживает, в большинстве своем именно Генриха де Гиза, в том числе и духовенство. Особенно его почитают простые горожане. Луи об этом позаботился, организовав раздачу хлеба и благотворительные пожертвования от церкви и своей семьи, с именем на устах своего брата. Именно церковник занимался пропагандой среди местных жителей. Под его руководством была католическая школа. В ней устраивали праздники в честь святых и посетить представление мог любой желающий. Оставались только потенциальные противники. От них надо избавляться постепенно. После приезда Луи собирался убедить своего брата на более решительные действия. Надо лишить короля потенциальных наследников, ведь детей у него не было и видимо не будет. По двору и Парижу уже гуляли некие слухи о странном поведении монарха.

— Если вы так уверены в собственных силах, то, я думаю, мы вернется обратно в Париж целыми и невредимыми.

Луи прежде не таскал наемников за собой, предпочитая разгуливать по городу и дворцу как ему хотелось, но постепенно он понял, что ему нужно обезопасить свою жизнь.

— Он приехал, чтобы найти работу, и так остался жить в Париже. — ухмыльнулся церковник, кивнув в сторону, по направлению того наемника, о котором говорил раньше, и направил лошадь поближе к графу Коссе так, чтобы их не слышали ехавшие впереди, в паре метров, наемники.

— Видимо он альбинос, раз у него белые волосы и красные глаза. В прошлом году на меня было совершено покушение, я видел, как он раздавил двумя руками голову одного из нападавших. Словно спелый арбуз — отпустив поводья, Гиз сделал молчаливое движение руками, словно давил воздух между ладонями.

Видно было, что Луи аж в восторге от своего телохранителя. Дядя никогда не выбирал плохих людей.

— Что вы думаете о короле, граф? Способен ли он править или с этим лучше всего справился бы мой брат? — предельно честно спросил его архиепископ, переведя разговор в другое русло. Никто их все равно не услышит. Сейчас они едут там, где не так часто можно увидеть людей.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-06 11:48:51)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

— Тогда пусть мотаются и дальше — буркнул с отвращением альбинос и, плюнув себе под ноги, обернулся, чтобы встретиться взглядом с Луи де Гизом. Тот помотал отрицательно головой и кивнул в сторону лошади "мол возвращайся обратно".

— Раз так, то едем дальше, если граф уверен, что дальше чисто. — ухмыльнулся архиепископ поправляя на голове черную беретту с вышивкой в виде золотистых листьев на ней.

Он слышал о разбойниках совсем недавно, хотя только знал о них, без каких-либо подробностей. Есть такие, встречались людям на дороге, грабили, убивали, насиловали, и никто не мог их поймать, кроме его брата Генриха де Гиза. Вот он лучший король для Франции и народа, а не этот содомит Генрих Валуа, который только и умеет наряжаться как крашенная баба. Направляя лошадь вперед, дернув поводья, Луи прошептал себе под нос.
— В аду им будет самое место.

Путь до Авиньона выдался не таким уж и близким. Часть пути приходилось проделывать днем, ночью отдыхать, останавливаясь в тавернах и гостевых дворах, один раз пришлось заночевать в лесу. Уж слишком быстро вокруг стало темно. Особых приключений путники не встречали, не считая только редких попутчиков едущих в обратную сторону, но и те особого рвения знакомится не вызывали. Луи и сам не горел желанием заводить новые знакомства тем более с неизвестными личностями. Он умудрялся спать верхом на лошади, если ему требовалось немного подремать, остальное время он занимал болтовней с графом де Коссе и Дидье Морелем или чтением Святого Писания, которое прихватил с собой в дорогу. Последней остановкой перед броском вперед был Оранж. Заночевав на постоялом дворе, Луи уже утром был на ногах, одетый в совсем другую одежду, соответствующую его статусу - в фиолетовое одеяние архиепископа. На груди его болтался украшенный рубинами и изумрудами золотой крест, а в руках он держал Священное Писание. Стоило Луи облачиться в духовные одежды, как к нему попытались пробиться постояльцы двора, чтобы взять благословение. Так как молодой человек не был настроен на общение с людьми, гвардейцы не позволили к нему близко никому подойти. Тем более он опасался, что кто-то из них может воткнуть ему под ребра кинжал. Младший Гиз сразу же забрался в портшез, надеясь скрыться от любопытных глаз. В другое время он с удовольствием переговорил с этими людьми, но именно сейчас ему было не до этого, слишком наряженным и тяжелым выдался путь. Завтра вечером его ожидает Его Святейшество у себя на аудиенцию и Луи заранее готовился быть как можно более убедительным и подобострастным, чтобы заполучить подпись и печать на генеалогии. Молодому человеку хотелось избавиться от любого гнета сверху и быть единодушным властителем церкви во Франции, ввести инквизицию и изгнать протестантов на границу даже из Ла-Рошели, где они плотно закрепились. Он этого не добьется если его брат не займет престол, так что Генриха Луи видел важной ступенькой в своем возвышении. Устроившись внутри портшеза, церковник распечатал послание от брата, в котором было больше личного, чем написанного по делу. Луи не чурался обмениваться посланиями с близкими и делиться с ними всякой ерундой.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-12 11:42:34)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Бегло пробежавшись взглядом по тексту письма, Луи поднял взгляд на Шарля де Коссе и улыбнулся со словами извинения.
— Простите, граф, я не в коем случае не желал подвергнуть вас опасности. — молодой человек покачал головой и продолжил, всплеснув руками — Это путешествие выбило своими трудностями из моей головы весь здравый смысл.
Сложно даже перечислить какие части тела у него болели всю ночь после дневной езды. На двух подушечках пальцев у него даже образовались небольшие мозоли. Их бы не было если бы Луи ехал весь путь в перчатках, но он их иногда снимал. Архиепископ не жаловался, он констатировал сам факт усталости.
— Конечно, тогда я встречусь с Его Святейшеством один, лично, с глазу на глаз. Нам предстоит занимательный разговор. Нужно будет убедить понтифика в полезности его печати именно на этом документе. — Луи похлопал себя по груди ладонью, где в ткань его камизы, под сутаной, была вшита генеалогия. Утром он переодел новую нижнюю рубашку и сам аккуратно сначала распорол ткань, затем вшил. Если кто узнает, что архиепископ сам владел ниткой и иголкой будет срамота конечно. О таком никто не узнает, ведь свидетелей нет.
— Не думаю, что кто-то захочет нападать на нас в Авиньоне. — пожал плечами церковник, он хоть и старался сделать все скрытно, но дополнительная осторожность не помешает. Вот чует его сердце, что что-то будет не хорошее, с этим ничего не поделаешь. Доехав до города портшез резко остановился на одном из поворотов, чтобы выпустить наружу Шарля де Коссе. Луи некоторое время, через окно, смотрел ему в спину, пока карета стояла на одном месте, но затем задернул штору, стоило снова тронуться в путь. Авиньон прекрасный город, особенно его здания и улицы. Только Луи предпочел бы сюда никогда не возвращаться. Именно в папской резиденции скончался его дядя, пусть и три года назад, и еще свежи неприятные воспоминания. Шарль де Коссе был прав, портшез невыносимо покачивался при каждой колдобине в городской дороге. Луи через десять минут ощутил, что его желудок сжимается в одну тугую петлю. Похоже на морскую болезнь от качки на корабле. Вскоре мучения закончились и архиепископ Реймский прибыл в авиньонскую папскую резиденцию. Предоставленные покои весьма устроили его и наступило долгожданное время отдыха. В первую очередь, как любитель чистоты и комфорта, Луи полез мыться в принесенную слугами деревянную ванную с горячей водой. Вот оно, настоящее блаженство. Сутки перед встречей с понтификом младший Гиз провел у себя в покоях. Ел, спал, отдыхал, выходил на балкон дышать воздухом, несколько раз сходил помолиться в Авиньонский собор за своих братьев, сестру и мать, а еще за души тех, кого с ним не было - дяди и отца. Луи успел походить даже по самому дворцу и бегло познакомится со слугами. Ему было скучно здесь и он ждал, когда может покинуть это место, ведь каждый угол напоминал ему о том самом переломном моменте. На следующий день, вечером, в полном облачении, с фиолетовой беретой епископа на голове Луи едва успел подойти к массивным дверям приемного зала, как был встречен пожилым церемониймейстером
— Его Святейшество ожидает вас —  произнес он следуя вперед, а Луи, выдохнув, последовал за ним на небольшом расстоянии, смиренно склонив голову. Сапоги церемониймейстера издавали гулкий и четкий звук, отдающиеся от каменных стен и пола резиденции. Папский церемониал был известен Луи даже лучше, чем комнаты его родного поместья. Пройдя вперед, в зал, молодой человек сразу рухнул на колени перед понтификом, поцеловав его перстень на пальце.
— Ваше Святейшество… — но тут же смутился настолько, что не знал подняться ли ему после этого с колен или сказать что-то еще. Луи решил остаться на коленях пока Папа к нему не обратиться лично.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-14 16:25:30)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Лично видеть понтифика и находиться рядом с ним на расстоянии вытянутой руки Луи еще никогда не доводилось. Стены, что окружали его, напоминали о цели его прибытия как нельзя лучше. Благоговение затопило его сердце. Только голос папы с теплой интонацией смог вывести молодого человека из некой прострации. Поднявшись на ноги он, склонив почтенно голову, протянул Его Святейшеству ту самую генеалогию, доказывающее происхождение Генриха де Гиза от самого Карла Великого. Никто не может точно сказать, настоящая она или нет на самом деле. С подписью понтифика она станет звеном в возвышении Меченого и его возможной коронации, когда династия Валуа оборвется. Доказать обратное будет уже невозможно.

— Как известно Вашему Святейшеству, во Франции творятся беспорядки. Король покровительствует протестантам. Последним своим указом он разрешил им свободно выбирать вероисповедание. Это угроза не только католичеству в Париже и всей стране, но и всему католическому миру. Истинное учение только одно. Его святые наши мученики и отцы церкви закрепили собственной кровью. — на этой фразе голос Луи немного дрогнул. Когда дело доходило до обсуждения еретизма, он становился более фанатичен, а значит гораздо опаснее и был способен на все ради своей цели. Архиепископ желал искоренить это злостное учение гугенотов любой ценой, даже если придется уничтожить десятки тысяч жизней. "Да как они вообще посмели" подумал Гиз, не отводя взгляда от глаз Его Святейшества. Он выглядел старым и немощным, но его плечи на самом держали на себе весь свод святой церкви и делали это очень успешно.

— Двор Генриха Валуа превратился в настоящий вертеп. — пожаловался понтифику Луи, вознамериваясь по полной программе очернить все это сатанинское отродье. — Каждую неделю, а то и день, король проводит время в пирах и оргиях, устраивает шуточные представления, оскорбляющие католическую веру, а затем предается театральному самобичеванию в церкви.

Церковник и правда видел слишком много, чтобы говорить не правду, да еще в глаза приемнику Святого Петра. Ведь Луи находился при дворе, даже сам короновал Генриха в Реймском соборе, и потому являлся одним из приближенных короля, хотя на самом деле тайно ненавидел это мерзкое чудовище. Играть на публику молодой человек умел и делал это искусно. Что говорить о том, что стоит ему устроить проповедь в защиту веры истиной в нужном ключе, как его прихожане сами пойдут вытаскивать из домов протестантов.

— Я пришел искать у вас защиты, Ваше Святейшество. Не я лично, а от имени французской церкви. — видимо Луи желал поговорить сначала с понтификом о вере католической и решении проблемы с протестантами, а потом вернутся к цели своего визита. — Как вы знаете мой брат, Генрих де Гиз, истинный католик, человек с сильным сердцем и преданной душой Господу нашему. Вместе мы бы смогли свергнуть Сатану и отправить его туда, откуда он пришел.

- На тот свет. Вместе с его сатанинскими детишками, - пронеслось в голове архиепископа. - При моем брате, если он будучи королем введет инквизицию во Францию, мы бы избавились от протестантов.

Луи еще надеялся, что понтифик и сам знает, что от него требуется и в курсе, что за бумага в его руках.

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Луи с интересом разглядывал старческие руки папы Григория, шустро разворачивающие ценный конверт и наконец достающие генеалогию. Понтифик имел право отказать даже в аудиенции, не говоря уже о печати и подписи на липовом документе. Луи знал, что генеалогия построена на лжи, но считал ее хорошей поддержкой для брата в его возвышении. Липовая она или нет не важно. Столько мороки из-за одного документа, не считая того, что любой промах и Гиз может расплатиться собственной головой.

— Ваше Святейшество, вы наговариваете на себя — улыбнулся он понтифику и продолжил — Я думаю ваша память великолепна.

Много лести не бывает, но бывает избыток сахара. Луи немного польстил не молодому уже мужчине, решив больше так не делать. Тем более если понтифик и правда все помнит сам. 

— Все верно. Так и было. — кивнув ему Гиз и подтвердил — Узурпаторы они такие узурпаторы, что с них взять. Многие понимающие люди это знают, но молчат, опасаясь гнева тирана на троне. 

Стоит только собраться народу, как река, вышедшая из берегов, они собственными руками способны свернуть короля "содомита".

— Мой брат Генрих мог бы стать хорошим правителем Франции. Он доблестный воин и ревнитель веры католической. Ваша подпись и печать на генеалогии могла бы прибавить нам веса в политической игре. Король, который позволяет себе такое, что вытворяет Валуа, не король, а проходимец.

Его нужно устранить подумал архиепископ и отвернулся, чтобы поглядеть в окно. Еще не глубокий вечер. Если его Святейшество будет соображать быстрее и придет к нужному решению, Луи, возможно, успеет на встречу к Шарлю де Коссе.

— Валуа поддерживают протестанты. Ваше Святейшество, нам нужно что-то с ними делать. Огненная палата не может функционировать находясь под гнетом короля.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-17 20:26:33)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Луи почувствовал гордость, стоило понтифику сказать, что он был таким же в его юные годы. Для Гиза это было сродни настоящей похвалы, пусть и прекрасно скрытой под словами. Дальнейший вопрос заставил его задуматься и лихорадочно соображать над ответом. Действительно убийство короля будет для народа неким святотатством. Тень от его смерти не должна пасть на Анри, ибо он потеряет все свое влияние на общество и станет в их глазах убийцей. Дальнейшие действия лотарингцы продумали и обсудили заранее на семейном совете, произошедшем совсем недавно. С этим планом Луи и отправился к понтифику.

—  Ваше Святейшество —  подал голос, молчавший до этого в раздумьях Луи, —  Мы бы могли попытаться заточить короля в монастырь.

Выстричь у него на голове тонзуру. Кто-то его уж попридержит, а сестрица Катрин давно запаслась для этой цели ножницами.

— У короля до сих пор нет детей. Нет даже бастардов. Убийством, конечно, ничего не решишь, но можно постричь его в монахи.

Луи был вхож в королевский дворец и несомненно сам горел желанием выстричь на голове короля прекрасную тонзуру, но пока архиепископ Реймсский играет при дворе хорошего "друга". Кроме этого Луи все же опасался мести и промаха, что станет для него последним в жизни. Бросаться грудью на острые пики безрассудно, все должно произойти быстро и как можно аккуратнее. Кроме этого стоит отправить в монастырь и Анжуйского заодно. Он будет мешать, ибо, когда король будет пострижен, может заявить свои права на трон как законный наследник. Генриху ни к чему конкуренты, тем более такие. Но сначала надо устранить главную проблему на французском престоле - Генриха Валуа.

Отредактировано Людовик II де Гиз (2017-08-23 16:42:05)

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!

Выбор места для встречи показался Луи весьма удачным. Народу около фонтана было не так уж и много, большинство просто отдыхающие. Парочки или поодиночке. Никто не пытался познакомится или даже окинуть взглядом юношу в дорожной одежде, а это его и радовало. Сейчас он для всех неприметный, но будь на нем другая одежда все бы сразу отреагировали на его появление. Сбоку от него шли четверо наемников, расталкивая любопытных прохожих локтями и стараясь охранять церковника с обоих боков. Луи думал, что граф сам придет на встречу, но вместо него явился Дидье. Это ничуть не смутило Гиза и он, улыбнувшись, помахал Морелю рукой в приветственном жесте.
— Добрый день, мсье. А что так тихо? — понизил в свою очередь голос Луи, словно передразнивая Дидье. — У вас заболело горло?
Конспирация это полезно, но не настолько же. Орать около фонтана никто не заставляет конечно.
— Ведите меня куда требуется. У меня хорошие новости.
Говорить подробнее Луи отказался. В чем заключается сама новость, он расскажет потом, в более тихом месте и без лишних свидетелей. Поглядывая на Мореля исподтишка, Луи размышлял о том, сколько же ему платит за службу граф. Можно ли доверять такому человеку как Дидье? Но Гиз доверял выбору графа де Коссе и если тот верит Морелю, значит на то есть веские основания. В дорожном костюме Луи было уже жарко, несмотря на то, что солнце успело закатиться. В дневное время в Авиньоне стоял достаточно сильный зной. Лотарингский принц ощутил давящую духоту и ему хотелось побыстрее оказаться в более комфортных условиях. Он надеялся, что выбранное графом жилище не будет состоять из двух трухлявых досок и соломы в виде крыши.

Подпись автора

Нашлю я казнь, нашлю я меч - сказал Господь!