Не стоит долго держать читателей в неведении. Можно с полным правом признаться - план пришел в темноволосую головку наваррской государыни в тот же самый день. Ночью же он окончательно сформировался, созрел и налился, точно сентябрьский плод - до звона, до прозрачности. Притом мысль эта была до того проста и безыскусна, что удача просто обязана была улыбнуться. Как ни отличаются мужчины один от другого, а всё же адамова природа их роднит, на счастье женщин. Достаточно только слегка поразмыслить. Правда, с того момента, как Маргарита точно поняла, что именно она станет делать, ей пришлось в полной мере испытать все прелести нетерпения. Простыни этой ночью просто жгли кожу, как жаровня. Но сколь сладко было продумывать подробности! И только ближе к рассвету, зарывшись торжествующим лицом в подушки, королева наконец уснула. Будь на то ее воля, она уже следующим утром ответила бы, однако умом она понимала, что определенно стоит, или, скорее, необходимо продемонстрировать раздумье. Но как с ее нравом дождаться назначенного четырехдневного срока? И всё же она сделала это. Дочь Медичи иначе поступить не могла, не в ее правилах подобная слабость.
Четыре дня спустя как всегда - легкая на ногу, с чарующей улыбкой на устах, высоко поднятой головой, оставляя за собой тонкий шлейф любимого ею в аромата, она направлялась в луврский парк. Под аккомпанемент лютнистов и скрипачей а также а капелла там должны были петь великого Жанекена и удивительного Депре. Вдвойне приятно сочетать приятное с приятным. "Musica me juvat"* - Маргарита вполне разделяла убеждения Кардано** - кто лучше математика и философа может постичь божественную суть возносящихся к небесам звуков?
- После музыки подле теплиц, - глядя в противоположную сторону от королевского фаворита на латыни шепнула Маргарита, позаботившись, дабы шепот этот более никому кроме него не мог быть слышен и направляясь к королевской чете, дабы как подобает поприветствовать брата и невестку и занять своё место подле них.
________________________________________

*Одновременно: «Музыка меня веселит» и «Музыка меня спасает» (лат.).
** Кардано, Джероламо - итальянский математик, инженер, философ, медик и астролог. В его честь названы открытые Сципионом дель Ферро формулы решения кубического уравнения (Кардано был их первым публикатором), карданов подвес и карданный вал.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

Маргарита вновь заставила ждать себя. Кроме того, ей еще понадобилось немного времени, дабы привести в соответствие выражение своего лица. Впрочем, то была мера скорее дополнительная, мера предосторожности. Зная фаворита, Наваррская королева была абсолютно уверена - его болезненное самолюбие, видя ее отступление, сыграет ей на руку и ослепит его до необходимого ей состояния. Предвкушение победы, которая сама идет в руки, которую ты уже видишь, которая уже задевает тебя крылом, пьянит куда сильнее самого крепкого вина. Ника для мужчин одна из самых желанных женщин. А Беранже, видимо, считает себя львом. О, нет. Он не более чем бык: громоздкая туша, на первый взгляд сильная, которая несется, выставив рога, громким ревом оповещая всю округу о своем могуществе и не видя ничего вокруг. Впрочем, нет: он видит. Но только то, что хочет видеть. Выдохнув, молодая королева вышла из-за скрывавшего ее лабиринта высоких кустов, еще не утерявших своей пышности и заботливо подстриженных садовником.
- Вы уже здесь, маркиз. Прекрасно. В таком случае, не будем тянуть, - Маргарита обернулась, лишний раз обводя взглядом дорожки, дабы ненужные свидетели не потревожили их. Но нет - по окончании музыки двор скрылся под луврскими сводами.
- Я хорошо всё обдумала, - начала она с самой безмятежной улыбкой на устах, - и поняла, что было бы недальновидно с моей стороны не принять условия сделки. Я от нее лишь выигрываю. Вы, быть может удивитесь такой перемене, мы ведь с вами, мягко говоря, не ладили... Это правда. Я очень зла на ваше высокомерие. Но притом мои отношения с братом оставляют желать много лучшего... Мне неприятно это признавать, однако вы и впрямь имеете на него сильное влияние, пожалуй, наравне с моей матушкой. Во всяком случае, он прислушивается к вам не меньше, чем к ней, и это очевидно. Так почему бы мне, наладив с вами отношения, не улучшить своё положение? Мы оба люди не глупые, к чему эти никому не нужные распри, верно? Куда лучше - взаимная выгода. Я не хочу отправиться в Наварру и состариться там в обществе дурно пахнущих пародий на кавалеров с крестьянскими манерами в засаленных колетах. Это было бы так ужасно. Я не заслуживаю такой доли, я не для того рождена, - голос Маргариты с чуть капризными нотками, присущими избалованной вниманием кокетке, дрогнул вместе с очаровательной нижней губкой, а влажные карие глаза выражали ужас перед только что обрисованной ею перспективой. Сейчас перед Беранже стояла не дочь Медичи, а лишь хрупкая и беззащитная молодая женщина.
- Моя гордость - мой главный враг, - вздохнула она, спрятав взгляд под ресницами, - но... к счастью, я дочь Медичи и когда необходимо, умею с ней совладать, - королева вновь взметнула ресницы, открывая взгляд, - я не враг себе. Кроме того, отчего бы просто не провести приятно время? Эта проклятая кампания не слишком много стоящих мужчин оставила в столице. А я обладаю не только острым зрением, но и недурным слухом. Я слышала, что о вас говорят дамы, - закончила она с легким оттенком игривости.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

- У вас, как у галантного кавалера, ведь наверняка есть уютное гнездышко, куда залетают ваши пташки и где можно не опасаться, что нас потревожат пару часов? - Маргарите пришлось сделать над собой некоторое усилие и все же она положила ладонь на протянутую ей руку без сколько-нибудь заметных колебаний, - какой-нибудь небольшой принадлежащий вам домик на одной из не самых людных улиц?
И она даже знала, на какой именно улице находится этот дом. Это была не Бог весть какая великая тайна, учитывая, что дю Гаст ходок и немало придворных дам побывали в этом доме, а у Маргариты было несколько толковых людей, которым она могла доверять. Совсем мало, но все же они были. Еще два дня тому назад ей сообщили, что это совсем небольшой, но довольно элегантный особняк из белого камня с двумя выходами и оградой, плотно оплетенной каким-то вьющимся растением и расположеный в конце улицы.
- Уверена, что есть. Я с удовольствием его осмотрю в вашем обществе. Скажите мне, где именно он находится и я сама приеду туда. В своих носилках. И я надеюсь, что письмо будет при вас, чтобы вы сперва мне его показали. Видите ли, маркиз, у меня проблемы с доверием, - глубокие глаза цвета темного ореха смотрели абсолютно невинно, - печально, что люди не доверяют друг другу, однако у меня это наследственное. Моя бедная матушка столько всего пережила на своем веку и обучила меня осторожности. Мы живем в такое время... Так вот, я должна буду убедиться, что вы выполните свою часть сделки и не воспользуетесь наивностью слабой женщины. Игра должна быть честной, согласитесь, и я думаю, что если мы выложим карты на стол, это будет справедливо.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

- На Пти-Шан? Да вы забавник, господин маркиз, - весело заметила Маргарита, грозя королевскому фавориту пальчиком.
В самом начале этой улицы, носившей еще название "Круа-Пти-Шан" стоял внушительных размеров каменный крест, помимо того, что путь к ней лежал как раз мимо монастыря Сент-Оноре.
- К вам можно ездить, нисколько не опасаясь за свою нравственность. Достаточно устремить очи на святое распятие и воздохнуть о слабости плоти, а там греши вволю. Да и монахи отмолят наши невинные развлечения. Как вы заботитесь о своей душе и совести своих дам! - здесь государыня Наварры не удержалась и все же дала волю иронии, - Право же, я вас плохо знала, теперь я думаю о вас всё лучше и лучше. Что ж. В таком случае, это будет завтра, договоримся... скажем, на четыре часа пополудни. Устроит вас такое время? Не стесняйтесь, я понимаю, вы человек весьма занятой. Ежели не подходит - выберем иное.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

Жийоне оставалось только поражаться тому, как быстро меняется настроение ее госпожи. Так недавно она тосковала, потом гневалась, зато теперь, слава Небесам, вновь была той Маргаритой, которую она привыкла видеть - она была весела, смеялась, шутила, излучала лукавство и радость жизни.
Едва вернувшись с прогулки, королева велела подать бумагу и чернила - она желала писать герцогине Неверской.
- Сию секунду, Мадам. А что, когда госпожа герцогиня вернется из своего поместья в Париж? - полюбопытствовала наперсница, во мгновение ока исполняя приказ своей госпожи.
- Уже должна была вернуться, Жийона, уже должна была, если не вчера, то сегодня, - весело сообщила Маргарита, беря в руки перо и окуная его в чернила. Вот оно уже резво заплясало по бумаге, как расшалившийся котёнок прыгает за клубком, - и я пишу ей, что завтра же навещу ее - раньше, чем она сама здесь появится. Признаться, я ужасно соскучилась по ее обществу. Лувр без ее смеха пуст, как заброшенный монастырь и уныл, как ноябрьский дождь. Хочу наконец уже увидеть ее лицо. Ее голос меня ободряет. А ее так давно нет рядом со мной!
Записку припудрил мелкий песок и тонкие белые пальчики государыни ловко свернув, перевязали ее лентой.
Сказано - сделано. На следующий же день Маргарита собралась в город.
- Навещу герцогиню Неверскую, а затем вместе с ней хочу наведаться в лавки, приглядеть новые ткани, - во всеуслышание заявила она, подбирая маску из предоставленного разнообразия. В ее распоряжении были все цвета радуги - от белого и до кораллового. Однако сегодня яркие цвета отчего-то не удостоились внимания королевы. Выбор ее, наконец, пал на фиолетовый бархат, ничем не украшенный, - сопровождение мне не нужно, довольно будет общества Ее Светлости, мы давно не виделись и нам многое нужно с ней обсудить.
Спустя полчаса ничем не приметный на первый взгляд портшез направился к особняку Невер. Несомненно, Маргарита умела, когда ей было это нужно, не выделиться ничем: сейчас вряд ли кто-то мог задержать взгляд на этих скромных носилках и догадаться, что в них - королева. Ни герба, ни ярких занавесей, ни соответственной отделки. Помимо того, сама она также была одета весьма сдержанно и фигуру ее скрывала темная мантилья с капюшоном, а лицо, как мы уже писали - маска, что было в обычае того времени ради защиты от солнца и ненужных взглядов. Так что увидев Наваррскую государыню, было бы весьма затруднительно отличить от любой иной  молодой дворянки.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

В назначенное время уже описанный нами портшез наконец оказался у ворот особняка. Привратник, весьма услужливый и явно привыкший к подобным визитами, тут же пропустил носилки во внутренний двор. Маленькая ножка дамы в темной мантилье коснулась гравия как раз тогда, когда старинные часы на здании Консьержери пробили четыре раза. Еще в четырнадцатом веке эти часы появились там и если ветер дул с реки, то их звук можно было услышать довольно на большом расстоянии от острова Сен-Луи. Вот уже та же самая ножка решительно и резво ступила на широкие ступени лестницы. Окинув быстрым и острым взглядом особняк, королева невольно отдала должное вкусу фаворита нового французского монарха. Безо всякого удовольствия,  разумеется, однако ей всё-таки пришлось это сделать. Впрочем, иных людей Генрих подле себя не держал. Странно, но полнейшее отсутствие какой-либо морали, как давно известно, ничуть не исключает умения разбираться в том, что есть bellezza*, ей-ей. Вот и доверяй ученым мужам и их многочисленным рассуждениям и объемным трудам о божественной природе всего прекрасного! Впрочем, здесь можно припомнить, что враг рода человеческого тоже когда-то славил Творца у престола и был частью ангельского хора. Но как бы там ни было, а дом в самом деле был весьма элегантен и явно рассчитан на то, чтобы произвести впечатление на визитеров. Или визитерш. В итальянском стиле, но без пошлой вычурности и той претенциозности, которая вызывает лишь снисходительную усмешку или желание поморщиться. Он явно влетел владельцу в копеечку. И вот уже фигурка почтительно встреченной слугами Маргариты скрылась за дверями особняка.
_________________
*Красота (итал)

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

Нужно было иметь выдержку всех стоиков вместе взятых, дабы глядя на лучащееся самодовольством и предвкушением лицо королевского фаворита сдержать улыбку. Маргарита и не стала этого делать. Поднявшись в те самые комнаты, что служили пристанищем Беранже и целому сонму его дамочек, королева оглянулась. Не важно, как она относилась к владельцу этого обиталища - природное любопытство брало верх. Надо же, ее даже ожидали - и фрукты и вино... Застеленная пунцовыми простынями широкая и основательная, явно удобная постель также вызвала улыбку королевы - сколько, однако, пришлось вытерпеть сему доблестному приюту альковных забав! Достойное, испытанное в битвах ложе! И самое смешное то, что фаворит был абсолютно и непоколебимо уверен - она, Маргарита, сама пришла сюда и с радостью пополнит сей сонм матушкиных курочек и прочих забавниц, что охотно служили ему здесь подстилками в часы его досуга, чтобы он мог с удовлетворением записать ее в этот список. Наглец!.. Щеки молодой женщины окрасил румянец, который лишь добавлял ей очарования и вполне соответствовал легкому смущению или, напротив, проявлению ее страстной натуры.
- Как вы нетерпеливы, - заметила Наваррская государыня, отстраняясь и слегка игривым жестом накрывая губы Беранже своей ладонью, - не так скоро. Я бы не отказалась выпить вина с дороги... - она красноречиво взглянула на кувшин.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

- За союз желаний и возможностей, - глубокий грудной голос королевы звучал как заклятия Медеи, а затененные ресницами глаза приняли сейчас глубокий темный оттенок, став почти черными. Со свойственной ей грациозной небрежностью она столкнула свой бокал с кубком собеседника. Бокал отозвался прозрачным чистым звоном и дочь Медичи сделала хороший глоток с почти мужской решимостью, несмотря на то, что вино было достаточно крепким.
- Как я уже сказала, мне бы хотелось удостовериться в том, что наше свидание будет не только обоюдно приятным, но для меня также и полезным, - мягко, но довольно настойчиво напомнила Маргарита, снимая перчатки и проведя белым пальчиком по бедру королевского фаворита, - вы мне обещали продемонстрировать письмо раньше, чем доблесть в деле любви, - молодая женщина капризно-шутливо надула губки, - Вы же человек слова? Поэтому я вам верю. Но все же мне будет приятнее самой убедиться, что свидетельство моей неосторожности точно попадет в мои руки и уже не причинит мне беспокойства. Тогда мои мысли будут только здесь и я смогу полностью расслабиться и наконец отдаться страсти. И уж поверьте, - она слегка усмехнулась, - вы это почувствуете. Однако берегитесь, я не привыкла сдерживать себя.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

Маргарита проводила цепким взглядом злополучное письмо, которое доставило ей столько неприятностей и удовлетворенно кивнула. Однако, женской интуицией почувствовав напряжение фаворита, на какой-то краткий миг она вдруг ощутила нечто, очень похожее на испуг. Королева ничуть не намерена была менять линию своего поведения, но мысль, что она находится с человеком, который уже долгое время испытывает к ней сильные эмоции, вызвала мурашки на ее коже. Она была весьма уверена в себе, отлично продумала каждый ход, однако всегда есть вероятность, что что-то пойдет не так, когда речь идет о человеческих страстях. Более того - мужчина, с которым она имеет дело, много старше, опытнее нее и весьма вспыльчив. Сейчас они наедине, а она не понаслышке знала, какая невероятная сила может заключаться в мужских руках по сравнению с ничтожной женской. Можно лишь подивиться. Но именно потому Господь наделил женщину умением пользоваться собственной слабостью. Маргарита могла сколько угодно хорохориться, однако не будем лукавить - игра, которую она затеяла, была довольно опасна. И все же у нее на руках были козыри, которые она намеревалась разыграть и один из главных - ее положение. Здесь крайне важно было не дрогнуть. У подобных дю Гасту людей моментально включается инстинкт охотника, едва они улавливают слабость. Тот факт, что до сих пор маркиз проявлял самообладание и потянулся к завязкам вместо того, чтобы сразу приняться за юбки, многое сказал дочери Медичи. Ради достижения цели часто приходится чем-то поступаться и она позволила королевскому фавориту ослабить свой корсаж - обнажились белые, будто ноябрьский снег, плечи. Более того - ее ловкие пальцы уже стянули с него колет, наводя беспорядок в дорогой тонкой рубахе. Маргарита явно демонстрировала - она не намерена потакать звериному мужскому инстинкту и лишаться весьма занимательной части любовной игры, и он будет уважать намерения дамы, когда перед ним находится королева - даже здесь, в его собственном алькове. Стало быть, он должен владеть собой, ежели только не желает все испортить. Испортит - сам же из-за этого проиграет. А свидание, несомненно, обошлось фавориту достаточно дорого - он тщательно подготовился и от запаха духов чуть не резало глаза, так словно было вылито не меньше целого флакона. А ведь парфюм нынче совсем не дешев! И все ради нее. Как такое не оценить? Задорный нрав Маргариты вновь одержал в ней верх.
- Менее всего я люблю банальность, - тихо и мягко мурлыкнула Наваррская государыня, приблизившись губами к самому уху мужчины, - И раз уж я приехала сюда, то можете быть уверены - я хочу, чтобы обоим эта пара часов запомнилась как можно ярче, - выскользнув из рук маркиза, она сделала шаг к вышеописанному красноречиво алеющему ложу, вдобавок сопроводив это движение дразнящим взглядом.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

Это было примерно то, чего добивалась Маргарита. В таком состоянии мужчина, даже самый разумный, совершенно не может использовать рассудок.
- Погодите, погодите, не так быстро, - все тем же мягким, бархатным тоном пропела она в висок королевского фаворита, мягко надавливая ладонями на его грудь и таким образом опрокидывая его навзничь на постель, как болонка дога, - у нас предостаточно времени. Я ведь не фрейлина и уж тем более не дамочка из веселого дома, куда торопиться? Я обожаю разнообразные забавы. Скука - худший враг любви. Вам ведь наверняка известно, что при отсутствии зрения ощущения обостряются?
Из широкого рукава платья королевы цветной змеей появился шелковый платок - из тех элегантных вещиц, какие в то время кавалеры почитали за счастье получить от своей дамы.
Разумеется, к этому моменту платье Маргариты было уже в полном беспорядке, однако все еще было на ней, ибо мужской костюм все же куда проще дамского. Не так легко обнажить дамское тело, как оставить в костюме Адама кавалера. А от этого состояния маркиза уже отделяли лишь тонкие кальсоны, но вот уже и они отправились на ковер.
- Попробуем? - мурлыкнула Наваррская королева, накидывая платок на глаза Беранже. Казалось, она прихватила с собой первый попавшийся, однако только на первый взгляд.
- Смысл в том, чтобы видно ничего не было, - предупредила она, пытаясь поплотнее наложить эту импровизированную повязку, - иначе вся соль игры окажется потеряна.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

- И последнее, - второй такой же платок во мгновение ока обвил запястья фаворита и оказался затянут.
Это был поистине сладостный миг. Беранже, наставник короля с юношества, его первый советчик, влияние которого на ум и настроение монарха немало волновало чиновников и вельмож, Беранже сейчас лежал обнаженный, абсолютно расслабленный и беспомощный из-за своей слепоты, как котенок. Если поразмыслить, то действуй она быстро, в эту секунду она могла сделать с ним что ей угодно. Если бы королева вдруг надумала вынуть из рукава либо же из юбок свой стилет, который предусмотрительно прихватила, то тело его осталось бы здесь лежать, ответив сполна за все нанесенные членам королевской семьи оскорбления, а душа отправилась прямиком в преисподнюю, где ей, как справедливо считала Маргарита, было самое место. Кроме того, это было бы хорошим решением на будущее ради собственного же спокойствия. Искушение было весьма сильным, но будучи дочерью своей матери, Маргарита все же была христианкой. Не его она жалела - она не хотела запачкать руки лишней кровью, тем более столь мерзкой. Она желала остаться чистой. Физическое устранение было крайней мерой.
Королева легко вскочила с постели. Она продумала всё до мелочей и сейчас возблагодарила Бога, что на ее ногах мягкие бархатные туфли, которые делали беззвучными ее шаги.
- А теперь одну минуту, мне нужно кое-что подготовить, у вас будет немного времени дать волю фантазии, - многообещающе шепнула она.   
Каждый миг был на счету - в две секунды, еще не закончив фразу, она уже была у бюро и как можно беззвучнее открывала ящик, собственным голосом забивая звук. Вот оно - письмо.
- Я уже иду, - все тем же игривым тоном пообещала она, дабы выиграть еще немного времени и раньше срока не вызвать подозрений.
Выхватив письмо, Маргарита в следующий миг она уже была за гардиной, которая исполняла роль двери между самой спальней и небольшой комнаткой - неким приемным покойчиком перед входом в сам альков, как принято было в то время. Странно - гардина из сравнительно нового бархата сейчас была в темных пятнах. Если бы кто-то коснулся их рукой, то пальцы заблестели бы, ибо то было масло. А вот как оно попало туда за то время, пока королева была с Беранже, это уже вовсе иной разговор. Впрочем, оба они были так увлечены, что это не так уж и странно, тем более что спальня была отнюдь не тесной. Верный слуга Маргариты, из тех, что несли ее портшез, уже находился с той стороны с небольшим факелом в руках. Он ожидал появления королевы, будучи наготове, но не приближаясь, дабы не позволить запаху горелого  проникнуть внутрь алькова. Еще несколько секунд и язычок пламени уже лизнул гардину - робко, будто пробуя на вкус. Потом, видимо решив, что такая пища как раз по нему, скользнул по ткани уже более решительно и вот уже пропитавшийся маслом бархат занялся.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

Трудно описать, как Маргарита преодолела эту жалкую сотню шагов, отделявших ее от противоположной стороны улицы. Те двое, что находились при ней, обеспечили, чтобы она смогла сделать это беспрепятственно. Дверь уже была не заперта - ее здесь давненько поджидали. Хозяевам дома еще накануне заплатили довольно, чтобы они до вечера не появлялись здесь, так что дом был в полном распоряжении государыни Наварры, а также и ее наперсницы. Быстрые ножки королевы во мгновение ока вознесли ее на самый верх - так называемую "голубятню". Проще - это был своеобразный чердак под самой крышей из тех, что снимают не слишком обеспеченные господа вроде школяров, студентов, да и просто те обитатели Лютеции, кто едва имея денег на хлеб насущный, все же нуждаются в крыше над головой. Впрочем, для ночевки это не самое дурное место, какое можно придумать - кроме случаев, когда идет сильный ливень. А проводить много времени в четырех стенах тоже не каждому доступно, да и зачем? Кроме того, имея молодые ноги, чтобы преодолевать лестницу, и вдобавок немного воображения, можно даже найти свои прелести в подобном уголке, который находится ближе к звездам и дальше от сточных канав. Впрочем, наших героинь волновали сейчас менее высокие материи, им был куда важнее тот роскошный вид, что открывался с этой голубятни на двор куда как более презентабельного обиталища. Именно там сейчас должна была разыграться столь живописная сцена.
Итак, как мы уже сказали, подъем не занял у Маргариты много времени. Правда, пришлось слегка нагнуть голову, чтобы очутиться в комнате - тот, кто строил голубятню, явно не подумал, что здесь может оказаться некто королевской крови. Но молодую королеву это явно не смутило - она готова была к неудобствам.
- Анриетта, - чуть опасливо позвала она, оглядываясь по сторонам и одновременно рассматривая сие своеобразное обиталище, - Анриетта, вы здесь?
Вопрос Маргариты дополнило ее звонкое чихание - видимо, пыль была здесь законным обитателем и до конца вымести ее не представлялось возможности, хотя это и было приказано сделать тем, кто снимал сей достойный дворец. Но как бы то ни было, оно стоило того! Оставалось надеяться, что какой-то одинокий паук не спланирует сверху на голову. Благо, Анриетте отнюдь не пришлось провести все время здесь - ей достаточно было просто подняться, обождав определенный срок, а нижние этажи были не в пример приличнее и там можно было вполне удобно расположиться.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

- И верно делаешь, что не сомневаешься... - с достоинством заметила Маргарита. Правда, она сама не была до конца уверена в успехе, однако теперь это не важно. Да, между прочим, нужно как полагается наградить тех, кто помог ей в этом предприятии. И для этих целей уже были проданы некоторые вещицы, которые вполне обеспечили нужную сумму. Как известно, живые деньги у королевы это все равно, что искренние слезы у плакальщицы. Их просто нет.
- Что?! Таланты? - заслышав предположение мадам о развитии событий о особняке, молодая королева даже на пару секунд отвела взгляд от окна. Но нет, то был как раз тот случай, когда по Анриетте совершенно невозможно было понять, серьезно она говорит или же шутит. Всё та же лукавая лисья мордочка с неподражаемой усмешкой. Опустив глаза и заметив под распахнувшейся мантильей свой разобранный вид, дочь Медичи даже слегка зарозовелась, но быстро поборола это секундное смущение, - ну, о его талантах, милая моя, можешь порасспросить кого угодно, - тут же нашлась Маргарита, - к примеру, госпожу д'Эстре... Она с удовольствием с тобой поделится впечатлениями. А что до меня, то могу сказать с уверенностью: я бы его не взяла, даже если бы на целый год осталась вовсе без мужчины, - фыркнула наваррская государыня, - а вот он весьма желал мне свои способности продемонстрировать, так что относительно пылкости, пожалуй, не лгут. Тем более что для достижения моих целей пришлось его слегка разохотить и разогреть, - тут Маргарита вновь не удержалась от хохота, - вот тут-то мой туалет и пришел в подобное прискорбное состояние. Но нам с маркизом оказалось слегка не по пути. Не сошлись темпераментами, ты же знаешь, как это важно... Впрочем, если не пожелаешь полностью довериться отзывам посторонних дам, можешь опробовать его сама, - с ангельски-невинным видом предложила королева с самой медовой улыбкой на устах, хлопнув длинными ресницами, - у вас с ним ведь нет столь "приятной" и давней истории. Отчего бы и нет? Ну а потом расскажешь мне, чего я лишилась... Уж твоему мнению я могу полностью доверять. Такой видный кавалер упущен... Вот сейчас и убедимся окончательно, насколько видный. Жаль, далековато разглядывать, можно было бы и поближе... Но ничего. Смотри, смотри, кажется, он скоро доберется до низу! Вот и увидим, что будет дальше.
Маргарита с наслаждением ожидала продолжения.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

- Опробовать самой? – тонкие изогнутые брови резко взметнулись вверх, на наваррскую государыню устремился взгляд полный смеха и деланного возмущения. – Нет уж, увольте, Ваше Величество, я лучше предпочту в этот раз остаться добропорядочной супругой, свято чтущей все брачные обеты.
Сказано это было елейным тоном, который столь отчетливо давал понять сколь иронично было отношение Генриетты к только что произнесенной фразе и самим этим брачным обетам. Не питавшая особых чувств по отношению к супругу, довольная своим положением и своей жизнью, герцогиня Неверская вкушала все прелести, которые мог ей преподнести окружающий ее мир, включая любовь мужчин. Страстная натура рыжеволосой наперсницы королевы Наварры упивалась вниманием, которым была окружена и которого ей вполне хватало, так что предложение подруги пришлось с наигранным возмущением отвергнуть.
- Я доверюсь отзывам остальных дам и твоим личным впечатлениям, хотя, конечно, они бы были более достоверны, успей узнать ты все до конца, - подмигнув Маргарите, Анриетта играючи щипнула ее за бок и вновь звонко расхохоталась, но поспешила устремить взгляд за окно, что сделала, к слову, весьма вовремя.
Маркиз дю Гаст, наконец, справился со своим препятствием и оказался на земле. Теперь ветки деревьев не мешали герцогине увидеть все и оценить самой.
- А кавалер, действительно, видный, - заключила Анриетта, еле сдерживаясь от смеха, чтобы произнести эту фразу с самым серьезным видом знатока и большого ценителя. – Ты еще не начала жалеть, что столь быстро покинула любовное гнездышко сеньора де Беранже?

Как же кляли слуги маркиза своё блаженное неведение и то расслабленное состояние, в котором они находились в этот день!
Месье являлся сюда отнюдь не ежедневно. Чаще он сам наносил визиты к своим подружкам. Но здесь бывали порой и господа, которых он не желал приводить в свой дом. И когда он появлялся, то чаще всего появлялся неожиданно и любил, чтобы всё было готово к его прибытию. Правда, в этот раз всё было слегка иначе. Хозяин заранее предупредил и даже намекнул, что нынче будет нечто особое и оплошности он не простит. Те, кто делал грязную работу, давным-давно удалились, вылизав дом до блеска, ну а вышеназванная троица по требованию господина осталась затем, чтобы услужить, ежели что вдруг понадобится.
И надо сказать, досуг они проводили отнюдь не дурно. Чем заняться, когда времени навалом, а скрасить его как-то нужно? Ловким, явно отшлифованным движением Рох выудил из-за пазухи небольшой деревянный стаканчик, а на ладони его появились два кубика. Его товарищи довольно потерли ладони, и выражая одобрение и разогревая их.
- Чую я, мне нынче повезет, - хрипло заявил Одон, тощеватый малый с острыми чертами и маленькими черными глазами-бусинами, - готовься, обдеру тебя как липку. Уйдешь отсюда в чем мать родила,- это обещание было адресовано Жану, на которого Одон давно точил зуб, мечтая отыграться с тех пор, как тот благодаря своей удаче лишил его кругленькой суммы.
- Это мы еще поглядим, - насмешливо крякнул чернявый крепкий Жан, придвигая к себе тяжелый стул и усаживаясь на него с самым решительным видом, - а горло-то промочить есть чем?
- А как же, - запасливый Рох вырыл откуда-то из угла пару бутылей.
Через четверть часа игра была в самом разгаре. И хотя слуги дю Гаста всегда были наготове, когда хозяин был в особняке, это не мешало им отдавать должное содержимому бутылок, наполненных молодым вином, не способным, как казалось парням, заставить захмелеть и ребенка. Играли бурно, стучали кулаками по столешнице, поорали вволю, благо, хозяин находился на втором этаже, да и не до них ему явно было.
- Проклятье! - Разгоряченный Рох раздраженно потряс одну из бутылей, пытаясь вытрясти из нее хоть каплю, - тут ни черта не осталось! - он облизал языком пересохшие губы.
- Ну тут может и не осталось, - сощурился Жан, нахально усмехнувшись щербатым ртом, - зато смотри-ка, что у меня есть, - порывшись в висевшей через плечо матерчатой сумке, слуга маркиза с легким стуком поставил на доски стола глиняную бутылку непривычной формы, - Это херес! - довольно заявил он, широко улыбаясь и демонстрируя при этом отсутствие третьего зуба справа в верхней, здоровой как у молодого жеребчика, челюсти. Он нежно и жадно огладил изгибы бутылки, будто имел дело с женщиной, а не с глиной, - у меня брат из Гаскони на днях приехал. Вот, привез. С самой Испании... Как есть натуральный.
- А не многовато будет? - жадный взгляд Роха расходился с его словами, - а то накостыляет нам хозяин...
- Ну и не пей, раз ты такой идиот, что собираешься еще столько часов сидеть тут всухую, - отрезал Одон, облизываясь с горящими глазами и с треском опрокидывая деревянный стакан на столешницу, - ты ж не думаешь, что это будет быстро?
Полагаем, читатель в силах представить себе и без дальнейших описаний, отчего именно эта троица не поняла, как оказалась связанной на полу, с кляпами во рту.

Оглушенные, с трещащими затылками, несчастные судорожно пытались понять, что вообще происходит и с какой стати они оказались на полу и в таком состоянии. После доброго количества вина, которое каждый из них принял на грудь, включая херес, они могли бы вполне нормально передвигаться и даже достаточно твердой походкой. Но разум их уже успел погрузился в приятный туман, который, как известно истинному пьянице, предшествует настоящему опьянению. Тут уже стирается граница между реальным и нереальным, так что когда в комнату ворвалось обнаженное, всклокоченное существо с перекошенной физиономией и принялось немилосердно раздавать им пинки, ужас отразился в их глазах, а из заткнутых ртов раздалось сиплое мычание. Не сам ли черт это пожаловал? Но тогда почему без хвоста и копыт и орет хозяйским голосом?.. Но пару-другую раз засаженная под ребра пятка быстро привела их в себя. Нет, это-таки не черт... Хотя сейчас разница была невелика. Стоило маркизу разрезать их путы, как с резвостью, неожиданной для недавних гусениц, они рванули наверх так, будто их подхлестывали. Предварительно молодцы захватили на кухне по целому ведру воды из большой кадки. Благо, она там была, а то пока до колодца добежишь...

Внешний вид господской спальни внушил слугам нехорошие подозрения, что жалования им не видать как собственных ушей, причем не видать ни в этом месяце, ни в следующем. Тем более резво они принялись стараться спасти то, что еще возможно было спасти. Кашляя, толкаясь, они затаптывали пламя и выливали воду в первую очередь туда, где языки пламени грозили перекинуться на еще целую часть комнаты, а потом и тлеющим остаткам тканей и ковра. Наконец, усилия их увенчались успехом. Да, зрелище было безрадостное. Альков еще только час тому назад являл собой уютное и не без вкуса убранное гнездышко, а теперь выглядел как Содом и Гоморра, если бы на них за богомерзкий грех одновременно обрушились сразу две Господних кары, огнем и водой. Цезарь, небольшое изваяние которого стояло здесь же, видимо, и сам не понял, как сменил расу, перестал сиять белизной и превратился в арапа. Теперь его римский профиль уныло-презрительно созерцал происходящий хаос.
Жан отер пот со лба.
- Монсеньор, это... Вам может халатик, а? - слуга с опаской поднял глаза на господина, проверяя взглядом, нет ли у того под рукой чего тяжелого и примеряясь, как бы ему в случае чего увернуться.