Тепло простившись с гостеприимными хозяевами, пара пустилась в обратный путь по мокрой, не просохшей ещё после ливня дороге. Д'Обинье подгонял коня, ограничивая свою скорость лишь памятью о том, что с ним женщина. В противном случае, пожалуй, он пролетел бы это расстояние галопом. Особых причин так уж спешить не было, но все же чем раньше Генрих узнает о том, какие милые пасторальные пьесы разыгрываются на просторах предместий, тем лучше. Да и самому молодому человеку буквально жгло язык то, что он узнал.

Агриппа порой преклонялся перед тонким умом своего короля, перед его предусмотрительностью. Тот уже довольно долгое время находился в самых приятельских отношениях со своим лотарингским кузеном. Какие тяжёлые, мрачные взгляды из-под насупленных бровей ему приходилось на себе ловить, когда он прогуливался под руку с убийцей адмирала. Настолько, что сентонжцу не раз и не два приходилось довольно жёстко пресекать ропот. Гугеноты ещё слишком хорошо помнили чавкающий звук, какой получается, если идти по луже крови. И они наотрез отказывались понимать, почему их надежда, их вождь, в которого они так верили, который уже успел им доказать, что достоин, не просто назвался католиком, - это они ещё стерпели, скрепя сердце, - но ещё и ведёт себя как католик. Убедить их в том, что это необходимо для их же блага, стоило превеликого труда. Молодые, горячие сердцем, они алкали высокого подвига и не готовы были мириться с рутиной. О терпении и ожидании они не слыхивали. Презрительно выпячивали нижнюю губу и недоверчиво хмыкали перед лицом простых доводов: либо иметь вместо короля героическую тень, либо видеть его живым и на мессе.

Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Как могут все эти талантливые и разумные господа не понимать столь элементарных принципов стратегии? Сейчас следовало как можно скорее сообщить королю о том, что его любезный друг простирает свою любезность даже слишком широко.

Однако сперва необходимо было сделать небольшой крюк и сопроводить тщательно закутанную в плащ и набросившую капюшон на лицо Изабель до их потаенного гнездышка, где она могла немного отдохнуть и придти в себя после такого богатого событиями утра. Себе спутник Беарнца не дал времени даже сменить забрызганный грязью мещанский костюм на что-то более приличное. Это долго, а сейчас не до того. Видел Лувр ещё и не такое. Более того, к дому они оба подъехали на коне Агриппы. Парадокс в том, что на любой тихой улочке тебя видно так, будто ты гордое дерево с раскидистой кроной посреди пустыни. Как известно, улица Пажевен пролегает в непосредственной близости от Монмартрских ворот, что крайне удобно, ибо хоть квартал и не назовешь тихим, но в этой суете, которую создает непрерывный поток прибывающих в город, так удобно скрыться. Итак, в этот раз кобылку Изабель оставили на ближайшей коновязи, дабы ее почистили, а затем можно было за нею вернуться и водрузить обратно в конюшни Его Наваррского Величества. Вести ее туда в поводу у нашего гугенота, как он сделал утром, сейчас совершенно не было времени. Агриппа потратил лишь пару минут, чтобы скользнуть за дверь вслед за молодой женщиной и там, куда не достигали чужие взгляды, обнять ее, коснуться губ поцелуем и обменяться парой слов, что было весьма затруднительно сделать в крупной рыси. В этом отказать себе не смог и не захотел. Неизвестно, когда им удастся снова здесь увидеться. Но не прошло и пары минут, как его конь уже летел по направлению к Лувру.

Эпизод завершен