Всю последнюю неделю во время трапезы в епископской резиденции воздух можно было ножом резать, такое в нем сгустилось напряжение. Нет, вспышек между краковским прелатом и его племянником больше не случалось. Но вот во время трапезы за длинным как ожидание столом, основательным, с дубовой столешницей царило просто-таки ледяное молчание. Оба сидели за разными его концами и ели молча. Разве что молитва перед едой и по завершении разбавляла напряжённую тишину.

Два упрямца имели каждый свое мнение и отступать ничуть не собирались, точно те два барана, что сошлись на узком мосту и ни один не пропускает другого.

Одна кровь, но разные личности: далеко не в первый раз епископскому племяннику приходились очень не по душе методы прелата краковского. Вместе с тем он восхищался целеустремлённостью Францишека, его дальновидностью и ловкостью. Как он умеет сделать шаг назад, чтобы потом рывок оказался ещё стремительнее! Он был прямым свидетелем того, как нынешний епископ добивался своего положения. И все же авторитарность дядюшки его не устраивала.

Молодому клирику было тесно, душно в этих стенах, где под прикрытием веры многие десятилетия творилась политика, ровно такая же как и в сейме и в далеком Ватикане. Виделось ему синее неаполитанское небо. Уехать бы туда под предлогом научных трудов... На беду или на счастье природа одарила Яна живым и кипучим умом; при глубокой вере в нем не имелось ничего от фанатика. О, он прекрасно умел разделять Господа Бога и человека. За века люди хорошо научились использовать божьи заветы в своих интересах.

Несколько раз Ян даже серьезно задумывался о том, чтобы снять собственный небольшой дом. Там он сможет сосредоточиться на книгах и дописать, наконец, свой труд о Польше, который почти уже закончен. Если родственные связи ему помогли, когда он был совсем юнцом, то теперь он желал действовать так, как сам сочтет нужным.

Однако же обоюдное упрямство - упрямством, а коронный подканцлер это должность с большим грузом обязанностей, и уж тем более при временном безкоролевье.

День шел за днем и понемногу они стали ронять друг другу отдельные фразы, сугубо по делу, хотя и не остыли оба окончательно. Жизнь в любом случае продолжалась.

Поскольку прелат доверял племяннику, то регулярно отсыпал ему от щедрот поручения, которые не желал оставлять даже своей правой руке. Не сказать, чтобы подобная честь сильно подогревала самолюбие и амбиции юноши, Ян относился к этому весьма спокойно, однако как всякий шляхтич, он был истинным патриотом. Просмотреть письма и высказать свое мнение или встретиться с кем-то в качестве личного представителя и передать на словах то, что нельзя доверять бумаге ему не доставляло никакого труда. Он недурно владел словом и всякое дело такого рода всегда проходило успешно.

Вот и сегодня он возвращался в Краков из ченстоховского монастыря. Поездка вышла недлинной, всего четыре дня. Полтора - туда, полтора - обратно по зимней дороге и день в монастыре. Отец настоятель, крайне любезный и очень хваткий господин, обещался оправдать возложенные на него надежды и принять короля со всем радушием и деликатностью. Тот, кого избрали новым польским монархом, уже получил в дороге приглашение и подтвердил, что остановится здесь. Прекрасные живописные места (а кому не нравится заснеженный простор, у того просто дурной вкус), чудотворная икона черной Мадонны... Не лишним будет ему помолиться перед тем, как принимать на себя иго правления, а то не сдюжит. Говорят, плечи у него не слишком широки. А аббату будет совсем не лишним поговорить с французом по душам и, возможно, даже выслушать его исповедь. Если, конечно, он не везёт с собой духовника, что весьма вероятно.

Забрызганный дорожной грязью - хоть и мороз, а всё равно никуда от нее не деться - и порядком подуставший от скачки, ибо время не ждёт, наш каноник предвкушал уже заслуженный бокал горячего пива с мёдом и добрую миску густой похлёбки, причем дома, а не в гостях на ночёвке. Однако крики и громкая брань заставила его подать знак своим людям и свернуть в сторону, к реке. Берега были пологие, но все же стоило проявить осторожность, чтобы конские копыта не заскользили вниз. Младший Красиньский, миновав деревья и выехав на просвет, довольно туго попридержал поводья, чуть откинулся корпусом назад и сжал каблуками крутые конские бока. Глянул вниз. Судя по основательным шубам, ярким шапкам и кушакам, которые поблескивали даже издалека и даже в такой тусклый позднеянварский день, это были шляхтичи.

- Эгей, паны-братья, что у вас стряслось? Не подсобить ли? - крикнул наш ксендз, набрав в лёгкие побольше воздуху, так чтобы его сразу услышали.

На его оклик обернулись и он... узнал брата.

- Ах, братец. Доброго здоровья, купаться вздумали? Вместе с лошадьми и санями? И то верно, до лета далеко ещё, к чему ждать. Только вот не жарковато ли нынче для купания?

Отредактировано Ян Красиньский (2021-04-04 10:42:22)

- Я-то? - спокойно промолвил в ответ брату младший племянник краковского епископа, - Я возвращался из монастыря и, кстати сказать, собирался ехать вовсе иной дорогой. Сюда свернул лишь потому что слышал, будто так короче и решил сам проверить. А нет, так здесь вряд ли кто-нибудь появился бы, так что повезло вам. Да нет, свой шанс искупаться ты, братец, упустил. Пока меня здесь не было - пожалуйста, а раз я тут - всё, не выйдет, увы. Его Преосвященство епископ Краковский мне голову снимет, ежели надежда нашего рода расхворается и примется кашлять, мол, как же это я допустил.

Язвительность просвечивала через оболочку почтительности, как змеиный зародыш через тонкую кожу яйца. Януш, впрочем, и пальцем не пошевелил, чтобы ее скрыть.

- Так что я, может, и хотел бы вам позволить развлекаться дальше, но придется лезть к вам, чтобы сохранить собственную шкуру, - он обернулся к своему сопровождению, коротко бросил:

- Спешиваемся, - и поручил одному привязать к деревьям лошадей, а остальным следовать за ним.

Осторожно, чтобы не переломать ноги, спустился и, держась руками в перчатках за ивовые ветви, спрыгнул на занесённый снегом толстый лёд.

- Ну какой я тебе сейчас преподобный отец, Анджей? - чуть фыркнул он, обращаясь к Корецкому, подходя ближе и пожимая руку каждому из компании, -  Мы разве в церкви? Сызмальства друг друга знаем. Дай ты мне, Бога ради, хоть тут передохнуть от сутаны, тёзка.

Вторым именем младшего Красиньского действительно окрестили в честь Андрея Первозванного, Анджей. Вот и выходило, что с Корецким они и впрямь соименники.

- А что, лошадиной тяги не хватает, чтобы вызволить сани? - нахмурился он и похлопал растерянных и обессиленных животных по взмыленным несмотря на мороз шеям, - Как же это полозья так там застряли? За что зацепились так сильно? И аккуратней, паны, как бы не треснул лед от усилия, это будет неприятно. Он крепкий, однако мало ли.

Протянул руку, между прочих, и Леху, прямо глядя брату в глаза. Губы Януша тронула легкая полуулыбка человека, который отлично понимает, как тому неприятно оказаться в подобном положении, но не намерен делать никаких скидок на первородство. Любишь петушиться? Получай славный щелчок по носу от самой Фортуны.

Яна, признаться, весьма позабавил хмуроватый вид «надежды рода». Даже сейчас, стоя на засыпанном снегом речном льду, при морозе, который начинал порядком пощипывать, Лех оставался Лехом. Само собою, поджимать губы и глядеть волком следует именно тому, кто давеча проезжался в своих шуточках по духовному сану брата, его мужественности и кто не пошевелил пальцем, чтобы немного окоротить амбиции Его Преосвященства, а только заглядывал дядюшке в рот, лишь бы упрочить благосклонность того к своей персоне. Как это похоже на братца! Он сам заслужил хорошую затрещину, а теперь делает такой вид, будто вовсе наоборот. Любопытно, какой должности тот ожидает при новом королевском дворе? Конечно, места в Польше даются пожизненно, но никто не вечен, из чиновников Сигизмунда многие находятся в преклонных годах, кроме того, никто не отменяет и внезапной кончины. Зная брата, Ян был совершенно уверен, что тот метит очень высоко. Интересно одно - насколько.

- Думается, дорогие мои паны, - задумчиво сказал младший Красиньский, - полозья с разбега ушли глубоко под лед и будто вгрызлись в него. Лошади, как я погляжу, и впрямь уставшие, хорошо же вы их нагоняли, славно покатались. К тому же сани добротные, громоздкие и очень уж тяжёлые. Хороша отделка, а только она ещё добавляет весу. Коней нужно распрягать. Бедные животные. От них толку не будет. Заменим их на двоих из моего сопровождения. Они довольно свежие, мы проделали сегодня не такой большой путь и не гнали. А мы лошадям подсобим.

Сказано - сделано, на предложение отозвались с большой охотой. Ещё бы, каждому хотелось покончить наконец с этим приключением. Несчастные кони получили отдых и, казалось, не верили своему счастью. А менее уморившиеся гривастые товарищи сменили их. Восемь человек одновременно пришли животным на подмогу, но даже тут разового усилия оказалось недостаточно. Лошади тянули, люди направляли и толкали и сани слегка подались. Однако тут Ян, который со своей стороны прилагал равное со всеми остальными усилие, почувствовал, как его нога совсем некстати скользит вовсе не туда, куда ему хотелось бы. Чертовы сапоги с подошвой, которая совсем не была рассчитана на такого рода занятия и оказалась слишком гладкой. Момент и он уже почувствовал, как черпанул сапогом ледяной воды, причем у него вырвалось крепкое словцо, совсем не соответствующее сану.

Отредактировано Ян Красиньский (2021-04-14 15:48:27)

- Зачерпнул. Немного, - признался Ян с той же охотой, с какой признавался в свое время Сцевола, которого вынуждали раскрыть план убийства Порсены и покосился на чернеющую полынью.

- Жить буду. Треклятый лёд - скользкий, - буркнул молодой человек.

Оба факта были святой правдой, да к тому же сие сообщение оказалось отправлено по адресу старшего брата, когда наш каноник уже крепко стоял на ногах.

- Спасибо.

Опершись на сани одной рукой, он стащил с ноги сапог и перевернул, чтобы хорошенько вытрясти воду. Толку, конечно, не много, зато хоть пятка не пристынет к подошве. Внутри хлюпало, шерстяной плотный чулок вымок насквозь. Хорошо, что сапоги зимние, на меху, а то не стянул бы. Но только коротковаты, были бы подлиннее - вода и не перелилась бы через голенище. Однако сие обстоятельство ничуть не ухудшило настроения нашего клирика. Вот если бы сани до сих пор вытянуть не удалось и с мокрой ногой пришлось бы покорпеть на морозце, дело другое. Полозья немного набухли и начали стекленеть, но вся внутренность хором на полозьях (иначе не назовешь, такие они были внушительные) ничуть не намокла, так что оставалось лишь усесться да тронуться в обратный путь.

Так и сделали. Двоим из спутников ксёндза, правда, пришлось добрести пешком. У измученных лошадёнок ноги дрожали и с грузом на спине непременно подкосились бы, даже если сейчас пустить их шагом. А значит, люди вознамерились дойти до ближайшей корчмы и недурственно провести там время.