Влюбленная пара укрылась от всех на съемной квартире маленького дома на улице Пажевен.  Агриппу и Изабель не коснулась рождественская предпраздничная суета, так кстати отвлекшая внимание он их уединения. Они не виделись целый долгий месяц и рады были насладится тишиной и покоем зимнего сада на внутреннем дворе и обществом друг друга. Выпал снег и укрыл кружевом белого пуха фруктовые деревья и куст можжевельника в саду, а морозное солнце осыпало серебряными блестками сугробы и покрытые снегом ветви. Эти дни прошли, чередуя прогулки по саду, обмен поцелуями и ласками, беззаботную беседу и сонную истому после страсти под треск сухих дров горящего камина.  Тишина… Глубокое Спокойствие… Прозрачность… Чистота… Свобода… Счастье…
Уже на землю упали ранние зимние сумерки, когда Изабель в сопровождении господина конюшего короля Наваррского вернулась в Лувр и за двадцать шагов до ворот обменялась с ним прощальными поцелуями, впрочем, ненадолго. Они оба были приглашены на вечер к Её Величеству королеве Маргарите.  Сам вечер в предрождественский пост был намечен почти тайно, среди узкого круга доверенных лиц, дабы избежать осуждения ханжей и нетерпимо строгих блюстителей чужой нравственности, а посему в нем чувствовалась атмосфера невинной шалости, молодого озорства и очарование   легкой тайны.
Оценивающе взглянув на себя в зеркало в бронзовой оправе Изабель осталась довольна собой, потратив час своих усилий и трудов камеристки Катрин сооружая прическу и прихорашиваясь. Баронесса Пардайан на сегодняшний вечер остановила выбор на дымчато-голубом шелковом платье в тон цвета глаз, отделанном лентами и тесьмой из золотистой парчи, русые волосы были заплетены в косы и перевиты лентами лионского шелка, подарок возлюбленного, уложены в узел и закрыты бисерной сеткой:
- Буду я такую шелковую красоту под берет или чепец прятать. Пусть любуются!
Раз вечер был маленьким нарушением правил, то их можно чуть-чуть нарушить, сетка и парчовый арселе вполне себе головной убор, а главное чудесные шелковые вышитые ленты на виду.
Ожерелье из темно-синего, почти фиолетового лазурита на тонкой шее оттеняло белизну нежной кожи и васильковый цвет глаз (ожерелье тоже подарок милого с прошлой поездки).
Мадемуазель де Ториньи дежурившая у дверей покоев наваррской государыни (ещё один знак камерности вечеринки и особого доверия к приглашенным) доложила о визите баронессы де Пардайан и Изабель скользнула за бархатную портьеру отделяющую комнату для аудиенций от покоев. Тотчас сандаловый и цветочный аромат курильниц, запах хвои от еловых венков, ровный гул голосов и звуки настраиваемых музыкальных инструментов окутали вошедшую фрейлину. Отыскав взглядом среди присутствующих мадемуазель де Турнон Изабель радостно встрепенулась: дорогая Лено конечно, вскользь не переминет подтвердить тетушке графине де Бюэй что Изабель вполне невинно проводила предпраздничные дни в гостях у семьи де Турнон.
Молодая королева весело беседовала с окружающими придворными сидя на подушках, разбросанных на ковре: мавританский обычай, перенятый испанцами, в переливах зеленого шелка, искрах красных рубинов и блистая собственной молодостью и красотой.
Изабель подошла к Её Величеству и почтительно склонилась в тройном реверансе.

Отредактировано Изабель де Пардайан (2018-09-23 16:02:32)

Рождество, как приближающийся ураган, постепенно захватывало всех и вся. Хорошенькую фрейлину королевы Наваррской оно, разумеется, не оставило в стороне. Оно горело ярким румянцем на ее живом личике, украшенном совершенно весенними веснушками, светилось в широко распахнутых глазах, пылало соцветием остролиста на груди в виде живой броши, улыбкой на алых губах и венком из плюща на каштаново-рыжих волосах, убранных в переплетенные меж собой косы и присыпанных золотистой пудрой. Элен находилась в том возрасте, когда воспоминания о собственном детстве еще не покинули душу. Была у нее тайна, которой она никому не открыла бы, кроме, пожалуй, своей Изабель, ближайшей доверенной подруги. Узнают - засмеют, ибо эта тайна никак не соответствовала образу серьезной взрослой девицы на выданье, фрейлины Ее Величества королевы Наваррской, а стало быть, важной части ее свиты. Страшная тайна сия заключалась в том, что сих пор, увидев в лавке куклу ростом с двухлетнего ребенка с полным гардеробом по венецианской моде, представительница почтенного семейства Турнонов захлебывалась отчаянным, жгучим желанием купить это чудо. Купить, забрать домой, засесть с нею в укромном углу у себя в комнате, долго разглядывать фарфоровое лицо, расчесывать ее волосы, сделанные из настоящих, и заплетать их в прически, наряжать в платья и примерять башмачки. Еще она любила конфеты и все блестящее. Да, любила, ну так что же? Пусть в ее юные годы иные молодые дамы давно сами дали жизнь ребенку, а то и не одному.

Итак, читателю теперь очевидно, что c таким нравом юная Турнон обожала Рождество, как ни один другой из множества церковных праздников. Сейчас она сидела в непосредственной близости от своей доброй госпожи, но даже в сидячем положении ни на минуту не застывала. То и дело заливаясь заразительным хохотом, она то подскакивала и подпрыгивала от переполнявших ее эмоций, то ерзала и вертелась, как птичка, то восторженно хлопала в маленькие ладоши, которые уже порядком горели. Появление Изабель заставило ее просиять.

- Идите, милая, идите к нам скорее! - затараторила она, - Вот, здесь есть свободное место, я потеснюсь.

Отредактировано Элен де Турнон (2018-10-10 17:49:52)

Бюсси был счастлив, как никогда. Франциск де Валуа отбыл в Лион. И один только Господь знает, каких трудов графу стоило отбиться от поездки. Молодой придворный сослался на простуду и плохо залеченную недавнюю рану. Разумеется, это было нахальнейшим преувеличением. Но Бюсси не был бы сам собой, не ухватись он за шанс остаться в Париже с предметом своего обожания. Тем более, что и беарнец, супруг королевы его грёз, также отправился в Лион. И даже  мадам Медичи сейчас не могла мешать увеселениям двора королевы Наваррской. Так как и она последовала за своими сыном и зятем. Разумеется, Клермон выздоровел, лишь осела пыль под копытами коней королевского эскорта. И сейчас со всеми силами, свойственными молодости и влюблённости, живущей в его сердце, увивался за той, что уже не первый год царила не только в крошечном пиренейском королевстве, но и в его сердце. И сейчас, выбрав место поближе к богине своих грёз, граф пребывал в самом приподнятом расположении духа.

Да впрочем, к этому располагала вся обстановка сегодняшнего вечера. И вот прозвучал ответ молоденькой фрейлины на его загадки. Сам граф, слушая фрейлину, не мог сдержать невольной усмешки. Такой забавной ему показалась милейшая юная особа, с умным видом рассуждающая о епископах и аббатах. Особенно тех из них, кто с жабрами. И хотя синеглазая малышка была весьма симпатична, но молодой человек не смог сдержаться от небольшой шпильки в её адрес. Да и как было удержаться несостоявшемуся родственнику Папы?*

- Да вы, мадемуазель, заправский богослов, - небрежно поправил граф тонкое фламандское кружево на манжете, и  опустив ресницы спрятал усмешку в лукавых серых глазах.

Девушка, рассуждающая о порядке принятия сана и о епископах со дна морского, порядком развеселила Клермона.

- А как вы думаете, епископ морей и океанов защищал свою диссертацию перед клириками земными? Или его рукополагал морской понтифик? И как смотрит его святейшество на таких подводных конкурентов? Да ещё и не пишущих диссертацию в земных альма-матер...

Улыбка графа была почти мягкой, но в глазах его плясали ехидные черти.

Подпись автора

Beatitudo non est virtutis praemium, sed ipsa virtus

- Не виделись? Напротив, милая моя, напротив, мы с вами все эти дни не отходили друг от друга ни на минуту. Я даже боюсь успеть вам наскучить. Зато я знаю, чье общество вас точно не утомило бы, - шепнула подруге проказница Элен, лукаво блеснула карими глазами и хихикнула в ладонь, довольная тем, что может по мере сил помогать своим участием искренне симпатичной ей влюбленной паре.

В самом деле, это было ничуть не сложно. Госпожа де Турнон, ее родительница, так редко бывала дома, занятая собственными делами, что если бы графиня де Сарсер вздумала интересоваться, как там ее племянница, та искренне ответила бы ровно так, как было выгодно обеим барышням. А именно, что все превосходно. В комнату дочери хозяйка дома заходила, дай Боже, раз в месяц. И уж тем более ей не пришло бы в голову стучаться в запертые изнутри двери или открывать их своим ключом. Девицы заняты, секретничают между собою, а главное, не вызывают у нее мигрень своим щебетом. Ежели Изабель не показывается к ужину, так она весь день чувствовала себя сонной, просила ее извинить и легла нынче пораньше. В случае, если бы мадам паче чаяния вздумалось лично пожелать младшей из своих чад доброй ночи, то туго свернутое одеяло в кровати рядом с Элен, накрытое "с головой", вполне заменило бы ее отсутствующую подругу. Завтрак Элен частенько просила подать к себе, посылая на кухню свою камеристку. Завтрак был на двоих, разумеется. Правда, за последнее время ее любимая болонка из довольно изящной собачки подозрительно быстро превратилась в белоснежный шар на четырех лапах, так что приходилось немилосердно гонять ее по саду с мячиком, дабы хоть частично вернуть утерянные формы.

Словом, все складывалось как нельзя лучше. Турнон считала возлюбленного своей подруги достойным кавалером. Разве что его вероисповедание Элен считала серьёзным недостатком, хоть и не определяющим в выборе сердечного друга. Еще одна причина такого понимания состояла в том, что сердце демуазель тоже было занято. Правда, во избежание неудобств, истинным католиком, как все те, что сидели сейчас в этом кругу.

Однако за время, пока весь доброкатолический круг был так живо занят обсуждением морских жителей, одним гугенотом он все же пополнился. Элен, которая, как мы уже говорили, вертела своей хорошенькой головкой подобно птичке и успевала обозревать всю гостиную от окон до дверей одновременно, заметила очередного вошедшего. Им оказался сеньор де Бри собственной персоной*.

- Ах, ну вот. Стоит вспомнить, как он тут как тут. Не оборачивайтесь, если вы переглянетесь сейчас, будет слишком заметно, - эти едва слышные слова были обращены в самую розовую раковину уха Изабель.

*Согласовано с Агриппой д'Обинье

Отредактировано Элен де Турнон (2018-10-18 09:25:13)

Открыто говорить при всех и тайно говорить глазами - наука не из легких. Когда в комнату входит человек, чье присутствие волнует ваше воображение, очень трудно скрыть внутреннее напряжение, а посему хвала дарованной народам Пиренеев природной хитрости и скрытности. И тем не менее Изабель потребовалась вся выдержка, чтобы не выдать себя, когда в комнату зашел господин шталмейстер, с которым она целовалась у ворот Лувра всего два часа назад и ещё утром в домике на улице Пажевен требовала:

- Агривэ, нет, это невозможно все время задевать тебя то юбкой, то плечом, то бедром, когда занимаешься делами в маленькой комнате. Черт с ней, с вышивкой, потом доделаю, бросай чтение и иди ко мне! Я соскучилась и нет, не задергивай штору. Я хочу тебя видеть.

Барышня опустила ресницы и сосредоточила все внимание на веере-опахале из павлиньих перьев, шепнула на ушко что-то смешное мадемуазель де Турнон, обе прыснули. Наконец начались танцы. Камерный вечер у королевы Наваррской в узком кругу миновал церемонную обязательную павану и начался с веселой резвой гальярды. Баронесса де Пардайан склонила русую головку в знак согласия и подала руку пригласившему её кавалеру.

Отредактировано Изабель де Пардайан (2018-10-23 12:52:31)

Баронесса де Пардайан и пригласивший её на гальярду граф де Бюсси присоединились к танцующим, чередуя быстрые шаги, прыжки через пять тактов и позиционирование. Во время танцев меньше обращают внимание на окружающих, сосредоточившись на танцевальном ритме и движениях, но это не значит, что Изабель ничего не замечала.
"Эта коза вертлявая показывает кавалеру свои туфли через декольте! - отметила фрейлина,  наблюдая за визави шталмейстера и выполняя прыжок, перемену фигуры, поворот и хлопок в ладоши - Шемизетка на шее только обозначает приличия, а дальше открыты такие майоратные наследственные владения, слегка лишь прикрытые гипюром, что можно разглядеть, опустив глаза, паркет, на котором стоит дама. Ну погоди, если ты будешь строить Агривэ глазки, я тебя за десертом съем!"

"Надо сразу же после гальярды подойти поздороваться с тетей - подумала Изабель переключив внимание на блистательную графиню де Бюэй, сверкающую яркой южной красотой, золотом расшивки парчового наряда, разноцветными искрами драгоценных камней усыпавших тонкие пальцы, высокую шею и темные кудри  - Нужно отметить, что с тетушками нам с Агривэ исключительно повезло, что мне, что ему. Замечательные у нас любящие тетушки. Такие тетушки на дороге не валяются, хотя моя порой и строгая, зато она добрая, щедрая, за своих стоит насмерть и нисколько не задается перед нами провинциалами. Как говорит барон Пардайан: Сестра у меня хоть и с детства вредная, но зато она надежный свой парень, никогда не предаст и не выдаст".
В семье де Бюэй свято чтили гасконский принцип родства, присущий всем горцам мира, будь то шотланские кланы или чеченские тейпы и сами гасконцы говорили: Стеной стою за свою родню. Французские короли формировали свою личную охрану из храбрых и искусных гасконских воинов, и Гасконь была по определению маршала де Монлюка кузницей солдат. Заняв удобные военные и придворные должности, гасконцы тут же верные принципам родства и землячества как неводом притягивали к себе родню, кумовьев, свойственников и друзей детства. Нерезиновый был оккупирован южным смуглым пиренейским  народом с каталонским наречием, народом  имеющим не галльские, а иберийские корни и бывшим в том же смысле французами в каком современный осетин является русским.
В роскошном особняке де Бюэй не страдали столичным высокомерием перед пиренейскими родственниками и ажурные кованные ворота с фамильным гербом хранившем в себе символы полумесяцев крестовых походов Жака де Бюэй, "льва английских границ", эти помпезные ворота распахивались приветливо перед прибывшими из Тарба и из Понжа родственниками ищущими счастья в столице, перед  родственниками и земляками служащих в особняке гасконцев. На праздники подавали пропитанную арманьяком хрупкую яблочную крустаду и хранили в подвалах прибывшее с виноградников Пардайанов розовое жюрансонское.
- Ваше Сиятельство - обратилась баронесса де Пардайан к своему визави графу де Бюсси - прошу вас, Ваше Сиятельство, после танца проводить меня к графине де Бюэй, я хочу поприветствовать тетушку. Вы не находите, граф, что мадам де Бюэй слишком безупречна для такой красивой вдовы, или слишком красива для столь безупречной - и Изабель рассмеялась, выполняя шаги руады в сторону и прыжок - Ну право, граф. Это несправедливо, красивым вдовам следует выходить замуж по велению сердца и жить в свое удовольствие, иначе зачем быть красивой?

Мадам Анна в этот момент была погружена в непростую внутреннюю борьбу, о чем свидетельствовал означенный румянец. Потянуть еще время или ответить и нырнуть с головой в омут? Веер не слишком помогал. Однако она умела мгновенно переключаться и не была эгоисткой, ибо увидев приближающуюся к ней молодую пару танцоров, тут же забыла про собственные маленькие приключения. Она адресовала самую милую улыбку молодому Клермону и благодарно протянула ему руку для поцелуя.

- Благодарю вас, господин граф. Как вы любезны!

Она не принадлежала к роду сумасшедших мамаш (или ближайших родственниц, что примерно одно и то же), которые уже придумывают имена внукам, стоит любому мужчине подойти к их дочери ближе, чем на десять шагов. Не говоря уж о приглашении на танец. Но тут даже в ее трезвой голове невольно пронеслось:

"Можете и не возвращать, кто возразит? Для Изабо не было бы ничего лучше".

Господи, вот образец жениха, о котором мечтает для своей дочери любая мать! Богат. Родовит, да еще как. Молод, но уже опытен. Образец придворного кавалера. Обладает фамильной хваткой, так что из скромного, даже слегка скованного юноши (мадам хорошо помнила его и таким) быстро превратился в любимца Генриха Анжуйского, а теперь, как поговаривают, на него имеет виды Франсуа Алансонский. И совершенно очевидно, что его амбиций это не насытит. Еще вчера о нем ничего не было слышно, но чутье подсказывало мадам, что не сегодня-завтра он заставит о себе говорить и притом громко. Такие натуры ничего не делают наполовину. То, что он при этом красив и обаятелен - приятный бонус для женщины, которую он выберет. Что? Бретер? Сердцеед? Так же быстро остывает, как и возгорается? Вряд ли сможет быть хорошим семьянином? Какая чепуха. Кто на этом свете лишен маленьких недостатков? Да, будущая госпожа де Бюсси наверняка займёт внимание супруга не дольше, чем на медовый месяц. Да, рядом с мужчиной такого сорта придется быть мудрой, как Минерва и терпеливой, как стоик, но оно того стоит. Для законной супруги такое имя дает великолепные перспективы. Приручить его носителя вряд ли получится. Остаётся быть союзницей, договариваться и довольствоваться моментами, когда он снизойдет. Зато в те моменты, когда она не будет абсолютно несчастна, она будет ощущать себя настоящей счастливицей.

- Не заметила, как тебя испепеляли завистливыми взглядами с десяток девиц и дам, пока ты танцевала с Бюсси? - шепнула госпожа де Бюэй племяннице, когда кавалер уже отошёл и коснулась ее туфли мыском своей.

- Конечно, трудно на что-то обратить внимание в паре с таким-то кавалером. Зато я заметила. Да, если пригласил единожды, то, возможно, пригласит и еще раз. И вот тогда уж не теряйся. О такой партии можно только мечтать, но грезы порой становятся явью. Если им в этом помочь.

Отредактировано Анна де Бюэй (2018-12-28 21:40:37)

Госпожа де Бюэй проводила племянницу долгим взглядом, полным скрытой печали, любви и глубокого сострадания. Как тяжко даётся молодым душам понимание, что в мужском мире жизнь любой женщины непрестанная борьба, где необходимо проявлять мудрость и терпение. Она не желала этой девочке жизни без горечи и слез. Она как никто другой знала, что разница лишь в том, наполнишь ты ими бочку или же серебряный чеканный сосуд. Главное, чтобы не подурнели глаза. Мадам отдала бы правую руку, чтобы слез Изабель пришлось выплакать меньше. Сколько она на своём веку видала примеров, когда склонность перерождалась во взаимную неприязнь. Более того, чем горячее склонность, тем сильнее бывала ненависть. Что же в остатке помимо разочарования? Когда карты открыты, когда человек обладает нравом, который не считает нужным скрывать, когда обе стороны хорошо знают, что они получают, это ли не лучше?

Мысленное столкновение с тяжкой действительностью чуть омрачило лицо этой неугомонной женщины подобно набежавшей тучке. Впрочем, это даже шло к ней: вкупе с матовостью кожи ненужная, казалось бы, морщинка на лбу только придавала флер печальной таинственности. Глубокая меланхолия станет настоящим безумием на несколько столетий позже, но легкая задумчивость из моды не выходила никогда.

Графиня решительно поджала губы. Мы подумаем об этом завтра. А нынешний вечер нужен, чтобы жить сегодня. Тучка испарилась. Вернее, была отогнана ветром благоразумия.

- Сударь, а вам не кажется, что вы вполне можете угостить меня фруктами, которые сейчас понесут мимо? - обратилась она к тому красавцу, с которым переглядывалась уже добрую четверть часа и который сейчас стоял в нескольких шагах от неё.

Свое обращение мадам сдобрила улыбкой, в сравнении с которой Мона Лиза на портрете гениального да Винчи изображает лишь жалкую гримасу. В этот момент она с женской интуицией почувствовала спиной чей-то взгляд. Обернувшись, убедилась в своей догадке и на сей раз состроила мину, которую так часто ее тезка Анна Австрийская, будет использовать, невольно подчёркивая свою пикантную родовую особенность. Она презрительно выпятила нижнюю губу. У нашей Анны не было отличительной черты Габсбургов, но эта капризная гримаска выглядела в ее исполнении не хуже.

- Милостивый Боже! Как плохо иные мужчины понимают по-французски, когда им говорят "все кончено"!  Между тем, чтобы сказать "да", достаточно движения век.

Она отвернулась от одного и снова улыбнулась другому.

Отредактировано Анна де Бюэй (2019-07-11 16:14:36)

Какая назойливость. Как иные мужчины, лишившись благосклонности, готовы лишиться еще и уважения?.. Мадам Анне с ее гордым нравом трудно было это понять. Давали себя знать гасконские корни. Она охотнее умерла бы, чем унизилась. Не привыкла и повторять дважды. Не желая продолжать разговор с отставленным кавалером, она сделала вид, что не заметила его. Поведя плечом, всё еще очень красивым, резко отпрянула в сторону, дабы решительным шагом достичь необходимой дистанции.

Всё, что успела услышать графиня, был треск разрывающейся материи. Именно так звучит катастрофа. Это трещала, прежде чем окончательно погибнуть, ее репутация почтенной вдовы и приличной дамы.

Шнурки, которыми крепилась юбка ее роб к корсажу, не выдержали. Изуродованный подол потянул за собой верхнюю часть и кусок нижней юбки. Она бы попыталась подхватить всю конструкцию, если бы в этот момент не была занята поиском равновесия. Ее бедра прикрывала сорочка и обрывок нижнего платья, а икры - чулки. Ей пришлось опереться на колонну, чтобы не упасть, однако она успела заметить невольное выражение торжества на лице того, под чьим каблуком всё еще находился край почивших теперь в бозе юбок.

Первая наша реакция не зависит от рассудка. Желаете, чтобы человек повёл себя искренне с вами? Застаньте его врасплох, чтобы ему пришлось действовать сгоряча. Потом делайте выводы. Треск и короткий вскрик неожиданности и негодования заставили обернуться всю залу. Но за первым и вторым звуком последовал и третий. Звонкий, крепкий звук пощечины. Потом еще одной. Мадам любила эстетику. След от пятерни на щеке обязательно должен быть симметричным.

- Как вы неуклюжи, сударь, - задыхаясь от бешенства, до крови прокусив губу, выдавила она, - если вы не умеете танцевать, право, не стоит и пробовать. Сию же секунду дайте мне свой плащ, чтобы я прикрылась. Ну! - и топнула ногой.