Vive la France: летопись Ренессанса

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Vive la France: летопись Ренессанса » ­Без гнева и пристрастия » Парижские улицы или если Вы решили прогуляться


Парижские улицы или если Вы решили прогуляться

Сообщений 1 страница 4 из 4

1

Описания столицы тоже являют свидетельство эпохи, и одно из самых известных принадлежит перу Гильберта де Меца. Он был переписчиком книг и, возможно, украшал некоторые из них миниатюрами. У него была возможность собрать и свести воедино тексты разных авторов, что он и указывает в заглавии своего труда. Немец или фламандец, он родился в 1350–1360-е годы и наверняка учился в Парижском университете приблизительно в 1380-е годы. Это был известный в свое время профессионал, что позволило ему стать библиотекарем герцога Бургундского. Он жил в Париже с 1407 по 1434 год, но свое описание столицы создал в Грамоне, в Восточной Фландрии (там у него был красивый особняк). В этом описании, составленном по более или менее недавним воспоминаниям, предстает Париж конца XIV — начала XV века, когда он еще был счастливым и процветающим городом. Свидетельство Гильберта содержит много важных сведений, но нас сейчас интересует его описание улиц. В заглавии ко второй части книги уточняется, что речь пойдет о Париже 1407 года: автор проведет читателя по острову Сите, потом по левому берегу Сены — «высокой части города, где помещаются школы», и, наконец, по правому берегу — «нижней части города перед Сен-Дени». Это классическое деление Парижа на три части, и автор решил описать каждую из них, перечисляя улицы, церкви и величественные здания, а также прочие сооружения, достойные удивления и восхищения{5}. Посмотрим, как он характеризует парижские улицы.
В целом, Гильберт де Мец их просто перечисляет, но порой сопровождает название примечанием. Уточнения по поводу двух улиц на острове Сите говорят о том, с чем они ассоциировались у знатоков Парижа того времени: улица Глатиньи, где помещаются «девочки», и улица Пеллетри, где изготовляют кровати. На левом берегу: Брюно — там в школах преподают каноническое право; улица Англичан, где живут хорошие ножовщики; улица Ферр, где изучают искусства. Там в самом деле находились учебные заведения при факультете искусств (этим словом обозначали изучение латинского языка и грамматики, философии, риторики и всех литературных и научных дисциплин, освоение которых предшествовало изучению богословия, права или медицины). Но подобных указаний, к сожалению, здесь очень мало.
Зато, перебравшись на правый берег, автор предоставляет нам значительно больше сведений, создавая образ улиц и описывая занятия их жителей. Двадцать восемь примечаний распределяются таким образом: Рынок, в том числе зерновые, хлебные и мучные ряды; Торговые ряды и лавки, где торгуют птицей; Молочный ряд и Живодерня, где живут мясники. Гильберт сообщает также о Сен-Жан-ан-Грев, где продают сено, о Веннери, где торгуют овсом. Он перечисляет несколько производств предметов роскоши: Таблетри (изделия из слоновой кости), ворота Сент-Оноре (там живут суконщики), улица Сен-Мартен (обработка бронзы), улица Кенкампуа (мастерские ювелиров), улица Курари (бриллианты и другие драгоценные камни), Вуарри (изделия из стекла). Упоминает он и о лавках, торгующих дорогим товаром (галантерейщики на улице Ферр), а также о местах продажи тяжелых грузов (например, дровами торговали у причала Сен-Жермен, строительным лесом — на Мортельри) и связанных с этим производствах (мастера, изготавливающие сундуки и лари, жили у кладбища Сен-Жан); перечислены ремесла, связанные с железом: изготовители гвоздей и продавцы проволоки жили на улице Мариво, оружейники — на Омри, текстильщики — на улице Ломбардов, кожевенники — на Кордонри, где также изготавливали башмаки. Гильберт де Мец отмечает и улицу Сен-Дени, где помещаются бакалейщики, аптекари и шорники; улицу рядом с церковью Сен-Жак, где проживают писцы; улицу Командрес, где живут женщины, занимающиеся наймом слуг и горничных; он упоминает об улице Менестрелей (где находится школа менестрелей) и не забывает о тех улицах правого берега, где живут проститутки: Бур-л'Аббе, Бай-У и Кур-Робер. Список и комментарии к нему показывают, что род занятий жителей не всегда соответствует названию улиц. Несовпадение, вероятно, объясняется тем, что объединение происходило по личной инициативе, по семейным обстоятельствам или практическим соображениям, а не по установленным правилам. Объединения ремесленников с годами видоизменялись, и те, что описывает Гильберт де Мец, согласуются с состоянием Парижа в самом начале XV века. В память автору врезался не просто вид улиц, а необычайность этих объединений по роду деятельности, связанная с качеством работы или с количеством мастеровых; это его поразило, об этом он вспоминает, сожалея о прошлом, поскольку настоящее столицы было гораздо суровее — шел 1434 год. Гильберт говорит о Париже в своей манере, но в то же время как любой историк в Средние века — с неизменным восхищением.

Симона Ру "Повседневная жизнь Парижа в средние века"

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

0

2

...Автор «Домохозяйки» расцвечивает свой кулинарный  рассказ полезными примечаниями о том, что сколько стоит, где что можно купить в Париже, о типах поставщиков. Называя в своем произведении разные профессии, он очерчивает круг мастеровых, работавших  на богатых клиентов. Хлеб закупали оптом на Рынке, там же приобретали яйца, молоко, уксус, травы, яблоки, а еще метлы и лопаты. Помимо оптового рынка следовало обратиться к розничным торговцам — молочникам, мясникам, колбасникам, птичникам. Молочницы торговали у Пьер-о-Ле, на Гревской площади размещались торговцы  дровами и древесным углем, у Парижских ворот всякого рода торговцы предлагали цветы и ветви для украшения стола и залы, а также горшки и прочие  емкости разных размеров для хранения продуктов, отобранных для приготовления обеда. Парижане также покупали еду у поваров, колбасников, мелких рестораторов, торговцев жареным мясом и прочими готовыми блюдами, упоминание о которых содержится в цеховых уставах.
В хорошую погоду жители выходили на улицу, усаживались на скамьях у двери и болтали по-соседски.  Это была доступная форма отдыха, случай посудачить о том, что происходит в квартале, о чем люди говорят, разузнать о чужаках, которые сюда заглядывали, или о новых жильцах. Роль улицы как продолжения  дома, совместное использование общественного  пространства позволяли отдохнуть и предоставляли  бесплатное развлечение.
Прогулки по берегу реки или в лодке по Сене были другим популярным развлечением. В иллюстрациях к житиям святых рядом с лодками, перевозящими товары, и рыбачьими суденышками изображены прогулочные лодки, в которых веселятся горожане. Подступы к городской стене тоже были местом прогулок, спортивных игр, в том числе в шары и в мяч, или военных состязаний. На плане Трюше и Уайо изображены лучники, упражняющиеся у городской  стены. Прогулки и игры — достойные развлечения, которые ничего не стоят и которым можно  предаваться всей семьей. Пойти в таверну стоит денег, но это развлечение  гораздо более притягательно. Совершенно
точно, что большинство парижан и парижанок регулярно посещали кабаки, таверны и прочие заведения,  где подавали еду и вино. В тавернах вино продавали  кувшинами, тогда как в кабаре (кабаке) — порционно.
В тавернах продавали домашнее вино; избыток домашней продукции рекламировался разносчиком, который ходил по улицам, давал попробовать вино и сообщал отпускную цену.
Таверна или кабаре — не только воровские притоны, где собираются плохие парни, творится насилие — сначала словесное, через богохульство, а затем переходящее в кровопролитие, — и процветает проституция; это не только  «обитель дьявола», как говорит автор «Парижской  домохозяйки». Конечно, его пылкие упреки  основаны на реальных фактах, но их не следует  обобщать. В самом деле, таверна — это и уютное  место для добрых встреч друзей: когда дома слишком  тесно, здесь можно поговорить о делах, отметить радостное событие. Так, у студентов были свои  излюбленные таверны, где праздновали успешную  сдачу экзаменов. В морализаторских проповедях  намеренно замалчиваются полезные функции таких «торговых точек». Таверна играла важную  роль в жизни большинства парижан.
Литературный образ таких заведений тоже утрирован:  там ведут разгульную жизнь без всяких нравственных  ограничений, это рай земных, запретных радостей. Однако таверна не всегда была местом безудержной распущенности, где все клиенты напивались,  играли или дрались, являясь туда в поиске «девочек». Но там, разумеется, случались конфликты и выяснения отношений. Поскольку, как и улица, таверна  была общественным местом, в ней происходили  встречи, столкновения, заключались пари, там проявляла себя преступность, но всё же не в такой мере, как можно предположить по сетованиям моралистов,  заботящихся о нравственности своих современников.  Короче, существовали как тихие заведения,  так и менее почтенные. Определить, сколько  было тех и других, чтобы смягчить дурную репутацию  таких мест, уже невозможно.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

0

3

В более подробных текстах конца Средневековья  указана обычная структура парижских построек,  где первый этаж чаще всего отведен под ремесленную  или торговую деятельность: рукодельня — это передняя комната, выходящая на улицу и  названная  так потому, что именно там работают хозяин  с помощниками. Обычно ремесленник сам продавал  плоды своего труда, и окно, выходящее на улицу,  было устроено так, чтобы служить вывеской. Оно  было снабжено небольшим лотком под навесом, на  котором можно было разложить или развесить изготовленные  предметы. По вечерам лоток и навес складывали,  закрывая окно. Такое устройство изображено  на нескольких видах парижских улиц. В текстах  такие витрины называют «окнами для продажи». Некоторые прилавки не складывались, а потому  постоянно перегораживали улицы; разрешение на них мог дать только королевский или феодальный смотритель дорог, и владельцу приходилось вносить ежегодную  плату за причинение неудобства. Таким образом, ничто не мешало ежедневным контактам между рукодельней и улицей. Прохожие(потенциальные  клиенты) видели снаружи, как работают  мастеровые, и могли судить об их труде. Несомненно,  можно было запросто завязать разговор и  сделать заказ.

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

0

4

Жизнь в Париже

Шумная парижская жизнь протекала в кварталах, на площадях и улицах, на папертях церквей, вокруг фонтанов и в местах для стирки белья, на мостах – везде, где общительные парижане могли обменяться мнениями и поболтать, и где рождались слухи и обсуждались «страшные» известия о непредвиденном росте цен или о начале войны… Несколько документов той эпохи, например, «Книга ремесел» Этьена Буало, регистр по взиманию подушной подати (тальи), составленный в 1297 г., и первая перепись 1328 г. помогут нам представить парижскую жизнь между XI и первой половиной XIV в. Уже в то время движение на городских улицах было затруднено. Направление север – юг, прерывавшееся на острове Сите, соединяло обе его стороны: улицу Сен-Дени (правый берег) с улицей Сен-Жак (левое побережье), теряясь в лабиринте узких и извилистых переулков и улочек. Дороги, ведущие с востока на запад, также пресекались, не образовав единого пути. Кроме того, дороги были грунтовыми и их покрывал слой зловонной жижи. Вот как об этом рассказывают «Хроники Сен-Дени»: «Однажды король (Филипп Август) прогуливался по своему дворцу… и, решив подышать свежим воздухом, выглянул в окно, облокотившись на подоконник. Как раз в это время под его окнами, разбередив грязь и нечистоты, которые покрывали французские дороги, проехали повозки. Нестерпимый смрад поднялся от дороги и достиг высочайшего носа. В бессилии король отошел от окна». Этот случай подвигнул Филиппа Августа на мощение главных дорог.
К тому же в Париже было всего лишь два моста, обеспечивающих переправу через Сену. Они были деревянными (до 1499 г.), и очень плотно заселены: сто сорок домов и сто двенадцать лавок были расположены на Гран Пон (на Большом мосту), не говоря уж о мельницах.

Лодочники осуществляли переправу между Лувром и Нельской башней. Хотя в правление Филиппа Августа главные улицы были замощены, кучи мусора скапливались возле домов, вопреки элементарным правилам гигиены. В 1260 г. были проложены очистные каналы в Марэ для стока используемой горожанами воды, попадавшей далее в речку Бьевр, русло которой изменили.
Два акведука (Бельвильский и Пре-Сен-Жервэ) снабжали питьевой водой шесть фонтанов, оборудованных в период между 1182 и 1400 гг. (Сент-Авуа, Сен-Жюльен, Инносан, Мобюэ, Алль и Сен-Лё). Парижане потребляли также воду из многочисленных собственных колодцев.
Некоторые районы города не пользовались популярностью среди парижан: кладбище Инносан, закрытое Филиппом Августом, место совершения казней в Монфоконе и лепрозории, вынесенные за черту города (Руль в Нейи и лепрозорий Вильнев-Сен-Ладр).

Ремесленное производство было строго регламентировано, что подтверждается «Книгой ремесел», составленной в 1268 г., в которой описываются более 100 профессий. В каждой мастерской хозяин (мастер) руководил группой учеников и подмастерьев. Они работали при дневном свете в помещениях, выходящих окнами на улицу, чтобы можно было наблюдать за качеством выполняемой ими работу. Часто ремесленники объединялись по территориальному признаку, например мастерские одной улицы или квартала, о чем свидетельствует регистр по взиманию подушных податей (талий) 1297 г.

К мелким предпринимателям относились торговцы и ремесленники, платившие налог менее 5 су. Среди них были торговец вафлями, 2 сапожника, 2 ювелира, швея, гончар и продавец розничных товаров, купленных им на оптовом рынке.

Колокольный звон возвещал о начале и конце рабочего дня, продолжительность которого варьировалась от 9 часов зимой до 16 часов летом. Цеховые корпорации объединяли ремесленников не только по профессиональному, но и по религиозному признаку. Их члены собирались вместе, чтобы отметить праздник, установленный в честь святого, покровителя их профессии (например, Святой Илья у ювелиров), или чтобы проводить в последний путь умершего товарища по цеху. Раз в году корпорацией устраивался большой банкет. Организация Рынков (Алль) в Шампо относится к 1137 г. и была предпринята Людовиком VII для складирования и продажи зерна, соли, скота, сукна, поставляемого из Фландрии и Нормандии, галантерейных товаров и т. д.

Торговля вином и предметами роскоши велась на ярмарках в Сен-Дени и Ленди на севере Парижа. Быстро развивалась доставка грузов через порты Сены, самым крупным из которых был Гревский порт. Вино, соль, рыба из Ла-Манша, лес и камень доставлялись по реке. Весь день на набережных Парижа и на причалах раздавались громкие голоса торговцев, весовщиков, посредников, портовых грузчиков, не смолкавшие до вечера, и доносившиеся после завершения дневных трудов из близлежащих таверн и харчевен. Динамичный экономический рост в сочетании с положением Парижа, занимаемым им в качестве столицы могущественного государства, привели к тому, что город быстро «вырос» из занимаемой им площади в 250 га, заключенной в городские стены, возведенные Филиппом Августом в 1190–1210 гг. Париж начал стремительно расширяться по всем направлениям, в нем отчетливо выделялись три квартала: Ситэ – религиозный, административный и правовой центр столицы, торговая часть («Билль» или «Город»), расположенная на правом берегу Сены, где протекала экономическая жизнь Парижа, и находились рынки и главные порты, и Университетский или студенческий квартал, выросший на левом берегу реки. В переписи 1328 г. было указано, что в Париже насчитывалось 61 098 очагов, то есть домов или хозяйств, в которых проживало около 200 000 жителей, что по тем временам было значительной цифрой. В городе было не менее 35 приходов (откуда и его название – «город ста колоколов»). Париж был единственным крупным европейским городом, в котором совмещались функции управления государством с развитием в стенах его первого университета христианской духовной жизни и теологической науки.

Гильом де Вильнёв, живший в XIII в., так описывает нам крики парижских торговцев-зазывал:
«Я вам расскажу, как поступают продавцы, которым есть что продать, до темноты бегающие по Парижу и выкрикивающие что есть мочи названия своих товаров, предлагая что-нибудь купить.
С рассветом вы услышите: «Господа, кричит первый из них, идите в бани, да поскорее, пока они не остыли!» Потом слышатся голоса продавцов рыбы: «Селедка копченая, селедка свежая и соленая, алоза (западноевропейская сельдь) морской дракон». Вот и еще появились торговцы: «Домашняя птица, голуби, свежее мясо», кричат они. «Купите чесночный соус и мед». «Вот горячее пюре из зеленого горошка и отварные бобы», гласят другие. «Купите лук, кресс-салат и свежий латук, купите порей», надрываются третьи.

Вот некто зазывает покупателей: «Отличный свежий мерлан, соленый мерлан», а вот и еще один: «Меняю иголки на старый утюг», выкрикивает он. Отовсюду слышатся голоса: «Меняю хлеб на воду», или «Свежий сыр из Шампани, сыр бри, не забудьте купить сливочное масло!» «Мука-крупчатка, мука тонкого помола, мука…». «Матушка, купите молока…» «Зрелые персики, груши из Кайо, орехи, купите орехи, белый кальвиль (сорт яблок), красный кальвиль из Оверни…» «Веники, отличные веники». «Купите дрова – два обола полено!» «Ореховое масло, уксус…» «Вишни в собственном соку, овощи, яйца, порей!..»

«Горячие пирожки и булочки!..» «Жареные ломтики сала!..».

Вот глашатай зычным голосом зачитывает указ короля Людовика, а звонарь с колокольчиком бежит по улицам и кричит: «Просите за душу усопшего такого-то».

Мари-Анн Поло де Болье "Средневековая Франция"

Подпись автора

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.

0


Вы здесь » Vive la France: летопись Ренессанса » ­Без гнева и пристрастия » Парижские улицы или если Вы решили прогуляться