Филипп Эрланже "Генрих III"
...Он (Генрих) приказал Гизу остановить немцев и отпустил Екатерину к Месье вместе с ее магами, девицами и аптекарями.
Гиз несколько лет назад уже бесславно вступил на военное поприще и горел желанием изгладить из людской памяти это событие, заслужив свои шпоры. (Тут администрация поспорила бы с автором, т.к. как минимум за плечами герцога к этому времени была уже успешная защита Пуатье от Колиньи). Боги были к нему благосклонны. Опасаясь скверной погоды, Конде и герцог Казимир не спешили заходить слишком далеко в своей авантюре. Более дерзкий Торе, брат Дамвиля, выдвинулся вперед со своим авангардом в две тысячи рейтаров и две тысячи пехотинцев и сделал это так неосторожно, что дал католикам зажать себя под Дорманом в самые настоящие «клещи». Протестантская пехота не оказала сопротивления, а конный отряд был разрезан надвое. Половина эскадронов отошла к Рейну, а другая двинулась на юг и сумела соединиться с частями Алансона (10 октября).
Жан Мари Констан "ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ФРАНЦУЗОВ ВО ВРЕМЕНА РЕЛИГИОЗНЫХ ВОЙН"
...Рана оказалась настолько тяжелой, что он (Гиз) был вынужден отбыть в Эперне, где в бездействии провел целых шесть недель. Окруженный ореолом воинской славы, Меченый пользовался авторитетом среди самых непримиримых католиков. Именно в нем они видели защитника от засилия протестантов.
И. Клулас "Екатерина Медичи"
...В это же время она (королева-мать) пишет Дамвилю, чтобы он как можно быстрее прислал депутатов от Лангедока для заключения мира.
Но было уже слишком поздно — остановить немецких наемников нельзя. В октябре Торе, один из братьев Монморанси, переправляется через Маас с армией в 2000 рейтар, 500 французских всадников и многочисленными аркебузирами. Это авангард Конде. К великому для короля счастью, 10 октября в Дормансе он встречается с герцогом де Гизом, который охранял со своей армией в 10000 человек переправу через Марну. Рейтары потерпели поражение. Преследуя их, Гиз ранен в лицо: благодаря этой знаменитой ране, он получит прозвище «Меченый». Эта посланная самим провидением победа и вмешательство маршала де Монморанси, который, забыв о своем долгом пленении, думает только о том, чтобы избежать гражданской войны, позволяют королеве заключить со своим сыном перемирие в Шампиньи, которое должно продлиться в течение семи месяцев, начиная с 21 ноября 1575 года.
Фрида Леони "Екатерина Медичи"
.... Прежде чем переходить к обсуждению своих требований, Алансон настоял на том, чтобы, в качестве жеста доброй воли, были немедленно освобождены Франсуа де Монморанси и маршал де Коссе. 2 октября Генрих неохотно согласился выполнить срочный приказ Екатерины и отпустил пленников.
Несмотря на то, что Генрих настойчиво просил уступать как можно меньше, королева-мать стремилась достичь компромисса, пусть даже и временного. Она послала Генриху требования младшего сына и заклинала его согласиться с ними, хотя в то же время велела вооружаться и готовиться к войне. Анри де Гиз немного смягчил ситуацию, одержав 10 октября победу при Дормане над германскими рейтарами, вторгшимися с севера Франции. Во время боя Гиз получил ужасающее ранение в лицо, едва не стоившее ему жизни. Таким образом, он унаследовал отцовское прозвище Ле Балафре — (человек со шрамом) Меченый. Победа при Дормане далась дорогой ценой, но теперь у французских католиков появился новый герой.
21 ноября было подписано шестимесячное перемирие. Одна из статей гласила, что рейтары Яна-Казимира получат 50 тысяч ливров за то, что не пересекут французскую границу. Так как многие статьи договора являлись необязательными, губернаторы городов-убежищ, обещанных Алансону, попросту отказались сдавать их, поэтому напряжение ослабло лишь отчасти, и конфликт мог возобновиться в любой момент. И действительно, 9 января 1576 года рейтары вторглись во Францию через Лотарингию, оставив за собой руины. Генрих обвинил Екатерину в том, что перемирие оказалось столь ненадежным, но она парировала его упреки, напомнив, как предупреждала о необходимости вооружаться, несмотря на мирные переговоры. Она сказала: «Я могла бы похвалиться тем, что оказала вам величайшую из услуг, какие возможны для матери, пекущейся о своих детях, если бы договор не был нарушен!» Она яростно доказывала, что не может нести ответственность за губернаторов городов-убежищ, если те не сдают свои полномочия, вопреки условиям перемирия.
Пьер Шевалье "Генрих III"
Ведя переговоры с Монсеньором, Екатерина не забывала про Данвиля. 2 октября она просила его прислать депутатов из Лангедока как можно скорее, чтобы заключить крепкий мир, и в постскриптуме, как о чем-то само собой разумеющемся, сообщала, что маршалы Монморанси и Коссэ на свободе и вернулись в свои владения. Их освободителем был Монсеньор. Он отказывался о чем-либо говорить до тех пор, пока Монморанси не будет выпущен. И королева-мать убедила короля это сделать. Однако она убеждала его сохранять предельную осторожность: «Он никогда не должен узнать, что вы смеялись над ним и Коссэ. Мне не хочется быть пророком, сравнивая его с герцогом де Де-Пон. По моим сведениям, наемники вернулись». Королева была хорошо информирована. 27 августа Меру писал из Страсбурга графу Сассексу: «Мой брат Торе отправится через 8—10 дней с 2000 наемников, 500 хорошими французскими лошадьми и большим количеством аркебузиров, ожидая более быстрого продвижения моих войск и принца де Конде».
Торе перешел Мез. В Аттиньи-сюр-Эсн он узнал о бегстве герцога Алансонского, ускорил продвижение и 10 октября прибыл в Дорман, где молодой герцог де Гиз со своими 10000 человек собирался помешать ему переправиться через Марну. Поражение наемников обернулось настоящим разгромом. Торе с несколькими всадниками удалось ускользнуть. Что касается победителя, то, преследуя одного наемника, он получил тот знаменитый шрам на лице, который будет стоить ему прозвища Балафрэ (Меченый). Однако не следовало слишком предаваться радости. Узнав о том, что Ла Ну и Туренн ведут войска на помощь герцогу Алансонскому, Екатерина попросила Генриха III решиться на мир или войну. 28 октября она пишет ему из Лош: «Я умоляю вас принять решение к утру четверга. Оно должно быть мудрым и подписанным вашей рукой. Это очень срочно. Молю Господа наставить вас на верный путь, так как решается судьба всего».
- Подпись автора
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь.
